И затем Раш вернулся к разговору с Питом, словно напрочь забыв о присутствии Джона.
Тина Льюис, деловая женщина в строгом костюме, сняла выполненные по индивидуальному заказу очки – при этом золотые браслеты на ее запястье зазвенели – и уставилась на Джона недоверчивым взглядом.
– Джон, бросьте. У нас осталось сорок минут до семичасового выпуска, а вы сообщаете мне о своем желании изменить центральный репортаж программы?
– Ну... – Джон был расстроен и зол. За последнее время, всего каких-то несколько минут, его первоначальные претензии из, казалось бы, вполне законных превратились в глупые и совершенно дикие. – Я не имел представления о том, что Лесли собирается снимать. Если бы я знал, я высказался бы раньше, а теперь... конечно, слишком поздно, и мои чувства уже не имеют никакого значения, и... Он вскинул руки, выражая покорность судьбе и повернулся, чтобы уйти из офиса Тины. – Мне нужно сделать анонс о следующем выпуске.
– Джон... – Она опустилась в кресло и положила локти на стол. – Мне жаль, что эта ситуация причиняет вам неудобства. Но когда происходят интересные события, наш долг сообщать о них. Вы это прекрасно знаете.
Джон повернулся и сделал глубокий вдох-выдох, чтобы взять себя в руки. Потом произнес медленно и отчетливо:
– Тина, я работаю в агентстве новостей уже двадцать четыре года. Пожалуйста, не надо приводить мне эти доводы. Я слишком часто сам приводил их. И прекрасно все их знаю.
Теперь у них началось состязание: кто дольше останется сдержанным и полностью владеющим собой профессионалом.
Льюис заговорила медленно, нарочито ровным тоном:
– Я не собираюсь приводить вам подобные доводы, мистер Баррет. Я слегка разочарована тем обстоятельством, что человек с двадцатичетырехлетним опытом работы по-прежнему не в состоянии отделять профессиональные интересы от личных.
– Это вы решили поместить его на задний план, – безжизненным голосом сказал Джон. – Вы могли снимать трибуну, флаги на площади, любой задний план из множества возможных, но вы решили показать его. Ведь так?
Тина поморщилась и потрясла головой с таким видом, словно впервые в жизни столкнулась с такой непроходимой глупостью.
– Джон, меня там не было, и, насколько я знаю, он не приглашал нас и не говорил: «Послушайте, я собираюсь проповедовать толпе неподалеку от въезда на Четвертую улицу, приходите и снимите меня для программы новостей!»
Джон наставил на Тину палец, каковой жест свидетельствовал о том, что он теряет самообладание:
– Вы находились в аппаратной. Вы давали указания оператору. Вы принимали решения.