– Ранена и испугана. Она хочет уехать. И не станет ждать.
– И теперь Отчаяние может свободно терзать ее, – сказал Сигна-азиат.
– Значит все началось, и это уже невозможно остановить, – ответил Армут.
Салли Роу лежала на траве, держась руками за горло и судорожно глотая воздух. Она делала глубокие длинные вдохи, стараясь прийти в чувство, стараясь привести мысли в порядок. На ее шее вздулся багровый рубец, кровь из раны на плече окрасила клетчатую рубашку. Она не отрывала взгляда от сарая для коз, но не видела там никакого движения. Ни единого живого существа, ничего, представляющего для нее опасность.
«Я должна ехать, я должна ехать. Мне нельзя здесь оставаться… нельзя, ни одной минуты».
Она с трудом поднялась на ноги и тут же схватилась за стену дома, пытаясь справиться с головокружением. Ее до сих пор поташнивало, хотя до этого дважды вывернуло на изнанку….
«Не медли. Иди. Шевелись же».
Шатаясь, она поднялась по ступенькам заднего крыльца, споткнулась, но не остановилась. Она не возьмет с собой много вещей. У нее нет времени.
Эд и Моуз чувствовали себя вполне довольными жизнью – спасибо! – праздно сидя перед парикмахерской Макса на Главной улице, представлявшей собой участок дороги Тоу-Спрингз – Клэйтонвиль. Эду было шестьдесят восемь лет, а Моуз отказывался сообщать свой возраст, поэтому никто его уже и не спрашивал. Жены у обоих к этому времени умерли, благослови их Господь, оба они получали вполне приличную пенсию и социальное пособие, и течение жизни для них приятно замедлилось.
– Там не клюет, Эд.
– Надо спуститься ниже по течению, Моуз. Ниже по течению. Река так и кишит рыбой аж до самой твоей фермы. Наловишь, если захочешь.
Моуз слышал только первую часть тирады, но не вторую. Он пристально смотрел на зеленый «плимут» с двумя явно расстроенными детьми на заднем сиденье, который быстро проехал мимо по Главной улице.
– Эд, мы знаем этих ребятишек?
– Каких?
– Что ж ты не смотришь, куда я показываю? Эд посмотрел, но увидел лишь багажник «плимута» и две белокурые макушки над спинкой заднего сиденья.
– Понятия не имею, – произнес он, заслоняя глаза рукой от слепящего солнца.
– Ох, ты никогда не смотришь, когда я показываю. Я знаю их. Это дети того учителя… как там его… фу ты, забыл…
Ирэн Бледсоу гнала машину по шоссе Тоу-Спрингз – Клэйтонвиль. Угрюмое выражение уже увядшего лица старило ее по меньшей мере лет па десять. Крепко сжимая руль, она гнала зеленый «плимут» вперед, не обращая особого внимания на Руфь и Джошуа Харрисов.
– А ну успокойтесь, вы оба! – сердито крикнула она через плечо. – Поверьте, это делается для вашего блага!