— Могу поверить, — кивнул Тодд. — Не помню, когда я в последний раз столько съел. Рождество и День Благодарения[2], конечно, не в счет.
Их губы сблизились. Элизабет вдохнула запах дыма и ощутила сладость пастилы на губах Тодда. Поцелуй был упоительно долог. Тодд горячей ладонью ласково гладил ее по спине. Еще несколько парочек сидели у костра в обнимку, накинув на плечи одеяла, но Элизабет вдруг стало неловко. Она отстранила лицо и прижалась головой к его плечу.
Тодд прочитал ее мысли.
— Жаль, что мы не одни, — тихо сказал он. — Было бы здорово — только ты и я.
— Да. Тодд, — шепнула она в ответ.
— Давай в следующую субботу поедем на пикник, — предложил он. — Вдвоем. Я знаю хорошее местечко на берегу, где можно побыть одним. Это частное владение, но у друга моей тетки есть ключи от ворот.
— Конечно, поедем, — согласилась Элизабет.
— Вот и хорошо. В пятницу я наконец забираю мотоцикл. Немного терпения и ты его увидишь. Я заказал второй шлем для тебя, Лиз!
Элизабет вся сжалась;
— Тодд, я…
— Знаю, Лиз, — прервал ее Тодд. — Послушай, все немного нервничают, когда первый раз садятся на мотоцикл. Не волнуйся, привыкнешь!
— Понимаешь, Тодд, я не боюсь!
Элизабет отодвинулась от него и села, обхватив колени руками. Как ему сказать? Она все откладывала этот разговор, и вот наступил миг расплаты, — Тогда в чем дело? — Тодд смотрел на нее в упор.
— Я.
Ее спасло появление Кена Мэтьюза и его маленькой рыжей подружки Джулии Портер, Эти двое подошли к ним в поисках открывалки.
— Нашу один растяпа посеял на пляже, — объяснил Кен. — Сейчас ищет в песке, да так, будто хочет прорыть дыру до Китая.
Элизабет рассмеялась:
— Пожелайте ему от нас удачи. Угощайтесь пастилой. Я на нее больше смотреть не могу. Наелась на всю жизнь.
— Спасибо, — футболист Кен натренированным движением поймал брошенный ему пакет. — Наш приятель Уинстон, тот, кто потерял открывалку, забыл дома и сумку с едой.
— Наш привет Уинстону, — преувеличенно серьезный тон Тодда вызвал взрыв хохота всех, кто знал, как рассеян порой бывает Уинстон Эгберг.
Кто-то включил приемник, и плавная мелодия заструилась в теплом ночном воздухе. Неподалеку Джордж и Инид, прижавшись друг к другу под одеялом, о чем-то беседовали вполголоса.
— Хорошо, что ты не пошла купаться с акулой, — шепнул Тодд, щекоча ухо Элизабет своим дыханием.
У Элизабет отлегло от сердца — Тодд забыл разговор о мотоцикле, но все равно ей было не по себе.
— Думаю, это не самое интересное занятие, — Элизабет запрокинула голову и приоткрыла губы, отвечая на его поцелуй. — И потом, акулы, кажется, не едят пастилу, верно, Тодд? Она отмахнулась от мучивших ее мыслей. Пусть будет эта ночь, Тодд и поцелуи. Рано или поздно придется ему сказать: родители строго-настрого запретили ей и Джессике ездить на мотоцикле. У них в семье это была одиннадцатая заповедь. У непреклонности родителей была причина двоюродный брат Лиз и Джес разбился на мотоцикле. Элизабет помнила, как плакала мама. Бедная мама! Знала бы она, какие мысли одолевают ее дочь.