Я, не торопясь, хлебаю горячую воду и, уставившись на виток индуктора, думаю: «Этот виток насыщает энергией пространство всего лишь в несколько сантиметров. А как бы передать энергию на метры или, даже, километры без проводов! Правда, с антенн мощных радиостанций изливаются в пространство тысячи киловатт. Но эта энергия сразу же так распыляется, что ее потом уже не собрать. Радиоприемники подбирают лишь ничтожные капли. Для связи большего и не надо. A чтобы получить движущую силу, нужны не капли, а потоки энергии. Как же передавать ее, не расплескав по дороге! Решение, наверное, лежит где-то совсем близко, рядом о нами, но почему же никто до сих пор не осуществил такой передачи?».
Я отдаю Труфанову кружу и ухожу из лаборатории. Я решил не возвращаться домой, а переждать несколько дней на заводе. Может быть, дадут электроэнергию, и наш цех начнет работать. Я решил использовать время для составления отчетов по последним работам лаборатории. Вере с Леночкой без меня, пожалуй, будет спокойнее. Я оставил им половину своей хлебной карточки.
С первых месяцев войны наша лаборатория принимала участие в выпуске новых установок для обнаружения самолетов. Осталось много лабораторных записей, графиков и схем, которые надо было привести в порядок.
Bо всем заводе отапливался только корпус дирекции. На третьем этаже, рядом с секретариатом замнаргома, была пустая комнатенка с маленьким столом у окна и большим старым кожаным диваном. Здесь я поместился. В столе я нашел пачку желтоватой бумаги, плотной и тонкой. Я разложил на столе потрепанные синьки, графики и диаграммы нa розовой и зеленой миллиметровке и желтоватые листки бумаги.
Когда надо было за чем-нибудь пойти, а прежде всего вспоминал задачу о бассейне: я долго и тщательно обдумывал маршрут, чтобы не тратить лишних сил, не делать напрасных движений. Я решил вести строжайший режим экономии. Я забыл у Труфанова свою самопишущую ручку. Она мне прежде была особенно дорога: это первый подарок Веры. Я не пошел за ручкой.
Я очень зяб, особенно застывали руки и кончики пальцев, хотя в комнатушке было не меньше 14+ C. Я всегда сидел в пальто с поднятым воротником с надвинутой на глаза меховой ушанкой, в ботах, в варежках. Я так и спал, не снимая пальто, только выкладывал из карманов ложку, кошелек, перочинный нож.
Я спал очень мало, не больше четырех — пяти часов в сутки. Отчет мой продвигался легко. Мысли были обострены и работали необычайно четко. Трудно было только удерживать их вce время на одном предмете.
* * *
Во вторник утром завод обстреливали. Снаряды были маленькие, похоже, что трехдюймовые. Звук разрыва был слабый, тихий. Большинство снарядов улпало во двор. Только два попали в стекольный цех.