Эпизод (Буренина) - страница 3

На ночь сыну пришлось дать валерьянки. Изнемогая от восторга, он рассказывал, какие смелые и ловкие люди эти циркачи, какие у них костюмы. «Обязательно стану циркачом», — твердил Илья, засыпая. Утром в школе ему очень хотелось поделиться своей мечтой. Лучший друг Федя болел, а кому еще можно излить душу? Тогда, набравшись смелости, он подошел к девочке Оле, в которую были влюблены поголовно все мальчишки класса.

— Оля, — сказал Илья, твердо глядя ей в глаза, — это тайна, но тебе я ее открою. Когда я вырасту, я стану воздушным гимнастом в цирке.

И необыкновенная Оля зло и презрительно рассмеялась ему в лицо и пронзительно закричала:

— Ты? Циркачом? Да посмотри на себя, ты даже бегать нормально не умеешь!

Раздавленный обидой, Илья мужественно прожил этот день до конца. И только ночью он позволил пролиться слезам разочарования. Это были его последние слезы. Засыпая под утро, он увидел страшный сон: как будто он крутит сальто под самым куполом цирка, и весь зал, затаив дыхание, следит за ним. Но вдруг руки партнера разжимаются... и Илья летит, летит вниз. Вот уже ясно различимы опилки на манеже, удар — и маленькая скрюченная фигурка в серебристом костюме неподвижно лежит в самом центре арены.

Все дальше отдалялся Илья от друзей, уединяясь с альбомом в руках. Рисование стало его страстью, способом общения с окружающим миром. У него не было близких друзей, он предпочитал ни с кем не откровенничать, ни к кому не привязывался и никого не любил. «Какой вы угрюмый, — кокетливо замечали девушки. — Вы всегда такой?» «Какой вы самостоятельный. Что, ничего не боитесь?» — недовольно спрашивали высокие чиновники. Но он продолжал стоять в стороне, не замечая восхищенных взглядов, не слушая комплиментов и поздравлений, даже если дело происходило на его персональных выставках. И когда наступили тяжелые времена, никто не предложил ему помощи, опасаясь получить холодный и высокомерный отказ. Так Илья лишился мастерской, стал перебиваться случайными заказами. Ему было все равно. Потом из чувства противоречия он вышел с откровенной халтурой на Арбат. Когда Илья встретил Татьяну, он был ошарашен — именно ее лицо выводила, его рука в различных вариантах и ракурсах так давно, что он даже не мог вспомнить, когда и откуда впервые ему пришел в голову этот мотив. Жаль, что Татьяна не оценила его порыв, когда он без пальто и шапки бросился вслед за ней прямо на улицу. Откуда ей было знать, что потом этому странному художнику ночью приснится старый кошмар — серебристая фигурка, безжизненно скрюченная на арене цирка, под огромным холодным куполом...