Холодная логика не раз выручала его, когда приходилось принимать решения в сложных ситуациях на войне, но сейчас она не помогла ему освободиться от мучительной тяжести на сердце. Князь лишь благодарил Господа, что это всего-навсего сон и на самом деле Катя не потерялась в снежном буране. Он постарался забыть и о Петре. Слуга сейчас жил в свое удовольствие где-то в Мурманске, неплохо заработав на шантаже.
— Ваше сиятельство?
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Тэйчили, гувернантка дочери. Князя охватило недоброе предчувствие. Мари-Элен лежала наверху при смерти, окруженная врачами и сиделками. На рассвете у нее случился выкидыш. Ребенок от другого мужчины. Николас взглянул на часы: уже больше девяти. Он заснул совсем недавно.
— Папа? — нерешительно окликнул его детский голосок.
Николас вскочил, теперь уже вполне оправившись от сна. Когда ночью он вернулся домой, Катя спала. Мари-Элен была без сознания: она потеряла много крови. Врачи делали все возможное, чтобы спасти ее жизнь. Православный священник, живший при русском посольстве, уже причастил и исповедал ее.
Увидев на пороге свою шестилетнюю дочь, Николас заставил себя улыбнуться. У него замерло сердце, как замирало всякий раз, когда он видел ее.
— Входи, — сказал князь.
Девочка была худенькая, с прозрачной, как фарфор, кожей, черными глазами и гладкими черными волосами. Когда-нибудь она станет копией красавицы матери. Катя смотрела на него огромными глазами, слишком серьезными для ребенка ее возраста.
Позади девочки стояла ее гувернантка, высокая дама в очках со строгим выражением лица.
— Ваше сиятельство, — сказала она, — я просила княжну не беспокоить вас.
— Моя дочь никогда не беспокоит меня, — улыбнулся он. — Входи, Катюша.
Ему хотелось броситься к Кате и схватить ее на руки. Но князь не посмел этого сделать. Мари-Элен приложила много усилий, чтобы возвести между ними стену, и преуспела в этом.
Катя вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Тэйчили осталась в коридоре.
— Надеюсь, я не потревожила тебя? — серьезно спросила девочка.
— Думаю, нам надо поговорить, — отозвался князь. Она кивнула. Взгляд больших черных глаз сосредоточился на его лице.
— Иди сюда, — сказал он. — Садись рядом, душенька. Катя в красивом белом платьице, отделанном лентами и кружевами, подошла ближе и расположилась в одном из двух массивных кресел, стоявших перед письменным столом. Николас снова опустился на диван. Катино личико не выражало никаких эмоций.
— Твоя мама очень больна, — начал Николас.
— Она умирает, — сдержанно уточнила девочка.