— Я хочу ему помочь, — негромко произнес Ксавье.
На сей раз Кадар промолчал.
Ксавье отвернулся и направился к стоявшему на четвереньках испанцу. Свистнул бич, Ксавье напрягся, и все равно резкая жгучая боль оказалась неожиданной. Он знал, что на сей раз его удостоил своим бичом Кадар, но не повернулся, а упрямо шел вперед.
И опять бич ударил его по спине.
Ксавье пошатнулся. Боль была жуткой — как будто это не бич, а кинжал пронзает его плоть до костей. Словно во сне, услышал он тонкий вопль Тимми.
Охая от боли, вздрагивая, Ксавье упрямо шел вперед. Удары бича становились все сильнее. Он упал на колени. На какое-то мгновение Блэкуэлл ослеп от слез и боли.
— Капитан, капитан! — причитал Тимми.
Когда в глазах немного прояснилось, Ксавье осторожно оглянулся через плечо. И наткнулся на все такой же бесстрастный взгляд Кадара. Если стражник и собирался продолжать побои, по нему этого понять было нельзя. И Блэкуэлл снова пошел вперед, ожидая новых ударов.
Однако их не было.
Чувствуя, что сердце его вот-вот лопнет от страха, боли и упрямства, Ксавье склонился над испанцем.
— Давай я помогу тебе, — прошептал он.
На этот раз раб заметил его, и в пустых глазах промелькнуло удивление.
Ксавье подхватил беднягу под руки и помог выпрямиться, однако тот был так слаб, что сразу же повис на Блэкуэлле всем телом. Спина у Блэкуэлла горела, и каждое движение причиняло мучительную боль.
Он практически нес на себе испанца. Кадар не спускал с него глаз, но и не поднимал бич. Когда Ксавье с испанцем доковыляли до колонны, из нее выступил Таббс и подставил свое плечо с другой стороны.
Троица заняла свое место в колонне.
— Ты не должен был этого делать, — прохрипел испанец. Снова засвистели бичи, и многие заохали: охрана подгоняла, хлеща по ногам. — Я умираю, я хочу умереть, — добавил испанец.
— Нет, ты не умрешь, — возразил Ксавье.
— Я слишком устал, чтобы жить. — Глаза мужчины закрылись от усталости.
— Глупость! — упрямо рявкнул Ксавье.
— Спасибо тебе, — еле слышно выдохнул испанец.
По тому, как он обмяк у капитана на плече, стало ясно, что несчастный уснул прямо на ходу. Блэкуэлл взглянул в глаза Таббсу. Лицо первого помощника было мрачным.
Ксавье медленно шел вперед. Каждый шаг стал пыткой. Разбитые в кровь ступни кровоточили, так же как и рана на щеке, а исхлестанная спина горела, как в огне. Испанец повис на них с Таббсом.
Но вот перед ними замаячил огромный провал каменоломни, окруженной грозными зубьями известковых скал. Ксавье не сразу обратил внимание на выползший поверх скалы желтый диск, окрасивший небо в бледно-голубой цвет.