У Алекс упало сердце. Зу знала, знала про Блэкуэлла!
— Нет, — сердито возразил Джебаль. — На сегодня хватит!
Алекс понимала, что вот-вот упадет в обморок, и старалась дышать размеренно и глубоко, чтобы прийти в себя. Но Джебалю, видимо, этого было мало. Он сказал ей:
— Ты придешь ко мне сегодня вечером. И если посмеешь оттолкнуть меня и не докажешь, что готова душой и телом принадлежать своему супругу и господину, я буду считать тебя шпионкой. И поступлю с тобой, как со шпионкой.
Алекс застонала. Мурад подхватил ее сильнее. Джебаль ушел.
Зу осклабилась, повела плечами и выплыла за ним. Алекс повернулась и потеряла сознание на руках у Мурада.
Она сидела на тюфяке, служившем постелью для Мурада и Блэкуэлла, подтянув колени к груди и положив на них подбородок. Мурад убирал ее комнату.
Но никогда, никогда больше ей не знать покоя в этой комнате. Алекс все еще трясло.
На пороге возникла чья-то тень, и Алекс вся сжалась, ожидая Зу или Джебаля. Но это была Паулина.
Она равнодушным взглядом скользнула по осунувшейся итальянке, державшей на руках новорожденного, и вздохнула. Ей еще нескоро удастся оправиться от налета, учиненного Джебалем и его первой женой.
— Как тебе удалось так разгневать Джебаля? — ошеломленно ахнула Паулина.
— Не важно, — буркнула Алекс. Она не собиралась что-либо объяснять, тем более пустоголовой Паулине.
— Никогда в жизни не видела такого беспорядка, — удивилась итальянка. — А ты сама цела?
Алекс посмотрела на гостью повнимательнее. Пусть эта малютка и не блещет умом, по крайней мере она и не скрывает, чего хочет: подольше продержаться возле Джебаля и стать его третьей женой.
— Цела.
— На твоем месте я проплакала бы весь день, — сочувственно сказала Паулина. — Какая ты сильная, Зохара. И все же лучше бы тебе постараться улестить Джебаля этим вечером.
Алекс вся сжалась. Она не хотела, да и не могла думать о том, что предстоит ей сегодня.
— Благодарю тебя за доброту.
— Мы ведь соседи, — улыбнулась Паулина и исчезла.
Алекс зажмурилась. Как надоел этот шум в комнате.
Кто-то пыхтел и ругался. Двигали мебель, Мурад что-то приказывал сердитым громким шепотом. И тут она почувствовала его присутствие.
Вздрогнув, Алекс подняла голову и увидела Блэкуэлла. Он стоял на пороге каморки. Его взгляд был полон сочувствия.
Ей стоило большого труда не броситься с плачем к нему на грудь. Но в одном она могла быть уверенной: темные глаза больше не судили ее, они светились удивительной нежностью.
— Ты цела? — прошептал он, повторяя вопрос Паулины.
— А как по-твоему?
Он поморщился, но не двинулся с места.