— Знаю, — мрачно откликнулся Мурад. — Ты выдашь меня солдатам?
Паулина зарделась и потупилась, а потом подняла глаза, несмело улыбнулась:
— Конечно, нет. Нас с тобой слишком многое связывает. — Она не сводила с него нежного взгляда. — Я так боялась за тебя.
Он улыбнулся в ответ.
— Паулина, ты поможешь мне?
Итальянка вздрогнула, и ребенок захныкал. Она успокоила его, а потом прошептала:
— Я сделаю все, о чем ты попросишь.
— Я попрошу всего о двух вещах.
Алекс не думала, что к ней придет кто-то еще. Она сидела и размышляла, что теперь с ней будет, и не подумала подняться при виде Паулины. Все, на чем бедняжка была способна сосредоточиться, — что уже наступил полдень, а завтра на рассвете Блэкуэлла казнят, и ему осталось жить несколько часов. При этой мысли прекрасные глаза неизменно наполнялись слезами. Он ненавидела историю, она ненавидела судьбу.
— Могу я поговорить с тобою?
— Мне запрещено разговаривать, — буркнула Алекс.
— Но я получила позволение у Джебаля, — заверила наложница, подходя поближе.
— Просто удивительно! — откликнулась Алекс, но так и не взглянула на Паулину.
— Мне так жалко, что он держит тебя взаперти. — Гостья села на край кровати.
Алекс кивнула.
— Ты правда считаешь, что беременна?
— Не знаю. Надеюсь, это не так, — отвечала Алекс, понимая, что лишится рассудка, если будет вынуждена родить дитя — не зная, кто его отец. А уж тем более родить сына Джебалю, тогда как Ксавье будет гнить где-то в безымянной могиле.
Паулина шепнула так, чтобы не услышали часовые.
— Меня прислал Мурад.
Алекс уставилась на Паулину, потом шепнула:
— С ним все в порядке?
— Да. Но ему приходится прятаться. И он попросил меня передать вот это. — Паулина протянула клочок бумаги. Щеки итальянки пылали от страха и возбуждения.
Алекс нетерпеливо прочла записку, составленную по-английски, — чтобы не смогла прочесть Паулина:
«Приготовься бежать завтра на рассвете, с площади казней».
— Ничего не понимаю, — прошептала она, едва переводя дыхание и подняв взгляд на Паулину. Та торопливо вскочила:
— Мне ничего не известно. Мне неизвестно, что там написано. Он только попросил передать тебе записку и поговорить с Джебалем.
— А что ты сказала Джебалю? — настаивала Алекс, тоже вставая.
— Я сказала только, чтобы он отвел тебя посмотреть на то, как умрет Блэкуэлл, — застенчиво призналась Паулина.
И тогда Алекс все стало ясно.
Он не боялся. По крайней мере за себя.
Ксавье спокойно стоял перед каменной глыбой, на которую скоро должен будет опустить голову. Руки его были скованы за спиной, и четверо стражей не отходили от него ни на шаг. Наступил рассвет. Оранжевый диск солнца медленно выполз на серый небосвод. Несмотря на ранний час, площадь была полна зрителей. Дети смеялись, визжали и всячески поносили его по-арабски. Женщины шипели и плевались. Ксавье не обращал на них внимания.