Он был добр. Более того, он был красив. Красив непохожей на других Фэрчайлдов темной мрачной красотой. Как соболь, как звездное небо, как сам Мефистофель. Его карие глаза блестели, когда, взяв ее за руку, он осмотрел ее с головы до ног.
– Как ты удивительно расцвела, маленькая кузина!
Мэри хотелось смеяться.
Нет, хуже. Ей хотелось хихикать, как глупой девчонке. Один из тех снов, что она запретила себе видеть, осуществлялся наяву. Йен в восхищении не сводил с нее глаз.
Это опасно. Очень опасно.
Хорошая экономка – Мэри глубоко вздохнула, чтобы успокоиться – нет, хорошая экономка навсегда осталась в прошлом. Скажем так, богатая наследница всегда соблюдает свое достоинство.
– Ты тоже неплохо выглядишь.
Он засмеялся так хорошо, так по-доброму, что ей захотелось погреть себе руки в этих звуках.
– Стараюсь, по мере сил.
Вдруг на нее откуда-то повеяло холодом, и рядом с ней неожиданно возник Себастьян. Если ей и раньше казалось, что он с ней суров, то сейчас ее просто бросило в дрожь от его вида.
Устремив взгляд на Йена, он спросил тоном, способным превратить собеседника в лед:
– Вы кто?
– Это мой кузен.
Мэри отняла у Йена руки, чувствуя, что, представляя его, она как будто оправдывается или извиняется за что-то.
– Это Йен. – Мэри изо всех сил пыталась смягчить ситуацию. Йен улыбнулся. Себастьян улыбкой не ответил.
– Кузен? Мне еще не случалось слышать о темноволосом Фэрчайлде.
– Это потому, что Фэрчайлды старательно берегут породу, – сказал Йен. – Как правило. Мы обычно находим себе пару среди своих, чтобы наши дети были под стать своим белокурым голубоглазым кузенам. Так происходит почти всегда. Но иногда кто-нибудь ошибается.
– И кто же ошибся в вашем случае? – спросил Себастьян.
– Лесли, будучи в расцвете лет. – Йен раскланялся, и лунный камень в его кольце сверкнул фантастическим блеском. – А в результате получился я.
Он весело оборачивался во все стороны, как бы приглашая всех полюбоваться.
– Твоя мать была сирена, – Лесли с неприязненным видом наблюдал за сыном, – она меня совершенно околдовала.
– Симпатичный он субъект, да? – сказал Йен как-то поверх головы, не глядя на отца. – Он бы от меня непременно отрекся, но, видно, слишком уж боялся семьи моей матери.
Законное семейство тем временем переминалось с ноги на ногу, прочищая горло. Пожалуй, этот человек мог бы превратить их всех из хищников в жертв, подумала Мэри.
– Отец говорил мне, что ни один из его дядей никогда не был женат, – сказала она.
– Так оно и есть, – беспечно сказал Йен.
Ах, ну разумеется. Йен ведь незаконный. Мэри почувствовала себя крайне неловко. Как это некрасиво, что именно она напомнила об этом и ему, и остальным. В этом как раз крылась причина его доброго отношения к еще одной отверженной. Мэри ощутила еще большее расположение к нему. Даже Себастьян, стоявший с ней рядом, немного расслабился.