Нет, он совершенно неопасен. Он просто слишком настойчив. Он не тронет ее. Ведь она же из семьи Фэрчайлдов.
Мэри закрыла глаза, чтобы хоть не видеть, как он ласкает ее нежную кожу. Не чувствовать этого она же не могла. Из семьи Фэрчайлдов. Он никогда этого не забудет. Она монотонно повторяла это про себя как заклинание. Видит Бог, она тоже не могла этого забыть.
– Я все слежу и слежу за вами, а вы так тщательно прячете ваши настроения, как веревку, на которой вас могут вздернуть.
Мэри широко раскрыла глаза. О чем это он? Что у него на уме?
– Я иногда чувствую, что мог бы полностью заручиться вашей помощью во всем, что мне нужно, если бы только знал ваши тайны.
Но ведь он их и знает, по крайней мере, одну, самую важную. Он знает об убийстве.
А впрочем, может быть, и нет. Может быть, она просто неправильно истолковала одну случайную фразу… Но спросить его она не смела.
Лучше отвлечь его внимание. Мэри опустила руку, защищавшую ее от него. Она исполнила его невысказанное требование. Она поцеловала его.
Мэри старалась проявить себя опытной, вспоминая, как много лет назад она практиковалась со своей подушкой.
Очевидно, ей это не удалось, потому что он тихо рассмеялся, обдавая ее щеку горячим дыханием.
– Нет, не так. Позвольте мне показать вам.
Мэри застыла в напряжении, ожидая повторения ситуации со стойкой для зонтов. Но все произошло совсем не так. Последовало еще одно легкое, как дуновение ветерка, прикосновение. В нем было столько нежности, что можно было подумать – Себастьяном движет сама доброта. Ни тени жестокости – неужели он всегда так обходится с преступницами?
Его прохладные пальцы скользили по ее теплой шее. Когда он касался ее так осторожно, так ласково, ей стоило больших усилий помнить о том, что он ее шантажирует.
Языком он пытался снять напряжение ее губ. Сейчас Мэри осознала, как никогда, всю полноту его желания. Ему хотелось проникнуть внутрь ее, задушить ее своей лаской. Она снова вся напряглась.
Мягко поглаживая ей шею, он сказал:
– Это не больше чем поцелуй.
Себастьян снова прижался губами к ее губам, все время усиливая нажим, пока каждая жилка в ее теле не запела – или по меньшей мере не замурлыкала про себя. Мэри не узнавала мелодию – она знала одно, если она не остережется, ей придется выучить и слова.
Себастьян снова коснулся языком на этот раз ее зубов, и Мэри ощутила его вкус. Вкус пудинга и еще какой-то неизъяснимый привкус, присущий только ему. Она осторожно шевельнула языком, чтобы лучше его распробовать, и он встретил ее на полпути.
Если бы его тело не удерживало ее своей тяжестью, Мэри слетела бы с постели. Но она только издала какой-то невнятный звук, а ее руки инстинктивно поднялись, чтобы оттолкнуть его.