Она соскользнула вниз, положив руки лорду Питеру на плечи, и он внимательно посмотрел в ее лицо. Но какое бы чудо ни снизошло на Уильяма с небес, ее оно не коснулось, и он ласково улыбнулся этим фиалковым глазам.
— Нет, не могли и думать. Но у меня строгий приказ — ни в коем случае не возвращаться без вас.
— Мод? — догадалась Сора.
— Мод была…
— Вне себя?
— Да, в жалком состоянии, — подтвердил лорд Питер.
— Тогда давайте вернемся. — Сора улыбнулась в направлении совершенно измотанных рыцарей. — Пока моя служанка опять не осталась без сна.
Рука ее была влажной.
Уильям шел через деревню, которая теснилась у защищавшей ее стены Беркского замка. Он вел их лошадь, а Сора сидела в седле, но из-за собравшейся вокруг них толпы они не шли, а буквально ползли вперед. Преданных крестьян, желавших в бурном восторге поприветствовать их и поцеловать ее пальцы, было столько, что это согрело сердце Соры. Но рука ее все еще была влажной и ей все еще хотелось добраться до своей комнаты и прилечь. Если только ей удастся перебраться через подъемный мостик, говорила себе Сора, то она сможет позволить себе упасть без чувств.
Уильям приветствовал свой замок, своих людей, свой дом с неподдельной радостью. Он называл мужчин по именам, целовал старух и обнимал молодых женщин.
Сора была счастлива слышать в голосе Уильяма радость, но голова ее раскалывалась от бурливших в ней мыслей. Руки крестьян тянулись вверх, сжимали ее нежные пальцы так, что кости болели. Копыта коней гулко застучали по настилу подвесного моста. На смену чувству уязвимости на большом и открытом пространстве пришло другое чувство — ощущение безопасности во дворе замка. Она сказала себе, что может упасть без чувств, когда окажется на лестнице.
Слухи о чуде, исцелившем Уильяма и вернувшем ему зрение, шли впереди них. Эти слухи достигли дворового люда и усилили там шум, от которого у Соры и так болели уши. Вопросы, которые выкрикивали со всех сторон, приводили ее в смущение, и от этого неистового любопытства ей хотелось съежиться так, чтобы ее не было видно.
— Отец! — голос Кимбалла эхом отразился от зубчатых крепостных стен.
— Кимбалл, — сдавленно пробормотал Уильям и бросил поводья.
Окружавшие их люди разом затихли, потом до ушей Соры долетел шепот.
— Посмотри, как они обнимаются.
— Посмотри, у мальчика на глазах слезы.
— Посмотри на лорда Уильяма. Он не может отвести глаз от господина Кимбалла.
— Посмотри, как они закружились.
Последние слова были произнесены с такой любовью, что у Соры навернулись на глаза слезы и напряжение, не оставлявшее ее последние два дня, ушло. Она держалась прямо, одновременно демонстрируя и свое упрямство, и хорошее воспитание. На лице ее, должно быть, как ей казалось, уже начала проявлять себя усталость. Большая теплая рука легла ей на бедро, и послышался голос Уильяма: