— Нет, ребята, не из-за болезни мы здесь сидим. Туго придется тому, кто был у красных. Из прошлого транспорта барон отослал человек двадцать пять.
— Куда?
— Да уж известно куда! Туда, где раки зимуют!
Габор при таких разговорах съеживался. Стоило писарю или жандарму где-нибудь громко произнести его имя, как он вздрагивал всем телом. Он хотел уже только одного: чтобы поскорее кончилась невеселая комедия, но ждал молча, с мужицким упорством.
Из канцелярии и обратно беспрестанно ходили писаря, вызывая по спискам то одного, то другого. Йожефа Гиршфельда, бывшего начальника хозяйственной части интернационального батальона, вызвали и под конвоем перевели в штрафной барак.
— Здесь знают обращение с людьми! — невесело шутили в бараке. — А кто без грешка?
Тоска и тревога гнали Габора подальше от людей. Он целыми днями торчал во дворе, на сыром, холодном ветру. Он бродил по утоптанной сотнями ног грязи, стоял на пригорке у последнего барака и глядел через забор на заштатную провинциальную улицу, обсаженную деревьями. Деревья были голы, унылый грязно-синий цвет неба напоминал плохо написанную жестяную вывеску. По небу гонялись друг за другом серые клочья облаков.
До деревни Габора отсюда было восемь часов езды. Если бы он уехал сегодня с четырехчасовым поездом, то к ночи был бы дома. Что-то там? Габорка уже ходит в школу. Хозяйство, наверное, развалилось. Впрочем, при урожае можно будет все поправить! Потом вместе с Петером Гере, — он уже давно вернулся, — хорошо было бы сорганизовать бедняков, а там будет видно! Ведь не может быть, чтобы это не началось в самом скором времени…
— Здравствуйте, товарищ Киш! — раздался чей-то голос у самого уха Габора.
Габор оглянулся. Возле него стоял жандарм — чистый, строгий, гладко выбритый, с лаковым ремешком под подбородком и со знакомым шрамом на нижней губе.
— Здравствуйте, господин фельдфебель, — ответил Габор, скрывая испуг.
— Господин фельдфебель? Почему господин фельдфебель? Мы же товарищи, Габор, не правда ли?
— Какие товарищи? — спокойно спросил Габор.
— Ка-а-акие?! — протянул жандарм. — Мы же вместе служили у красных и вместе изучали марксизм!
— Давно это было, господин фельдфебель.
— Давно, но это было!
— Ну да!
Жандарм подошел к Габору вплотную и мутными серыми глазами впился в лицо солдата.
— Ну как? Приехали-с?
— Пора уже!
— Да! Пора! Кто же еще приехал с вашим транспортом?
— Йожеф Гиршфельд приехал.
— Этот уже сидит. Ну, а еще кто?
— Больше никого не знаю.
— Ну, не важно. Потихоньку и все приедут. Дома ведь все-таки лучше, чем в Ресефесере, правда?