– Сынок, – позвал Габриель маленького мальчика, который бегал у соседней палатки и ловил сачком бабочек. – Сходи, пожалуйста, за мисс Райт. – Он разжал ее пальцы и сидел, обняв, пока не пришла Глэдис.
– Я пошел на телеграф. Оставайся здесь, cara, чтобы я знал, где тебя искать.
Дженни покорно кивнула. Глэдис знала историю жизни девушки, поэтому ей не надо было ничего объяснять. Она села рядом с обезумевшей от горя Дженни.
– Пожалуй, я приготовлю завтрак, – голос Дженни звучал поразительно спокойно. – Вдруг они захотят есть, когда… когда вернутся. Мне легче, когда я занята делом.
Они с Глэдис принесли дрова и разожгли огонь, когда в лесу затрещали сухие ветки. Дженни выпрямилась и вся превратилась в слух. Из-за деревьев показалась Медея в разорванном на плече платье. В руках она держала корзину с зелеными ягодами и ветку болиголова. Увидев женщин, она стала нести какую-то тарабарщину, из которой Дженни и Глэдис поняли, что здесь была «путана – шлюха – Фиамма», от негодования мисс Райт побагровела и вытаращила глаза. Старушка налила в котелок неприятную на вид зеленоватую воду из пруда, всыпала грибы и мелкие зеленые ягоды. Потом добавила клочок красного атласа, старательно перемешала месиво и повесила котелок над огнем.
– Как только я допустила в нашу среду эту языческую колдунью? В лесной дом Господа нашего? – бормотала растерянно Глэдис. Несмотря на тревогу и беспокойство о детях, Дженни улыбнулась, глядя на ощетинившихся женщин, – худенькую Медею с лукавым маленьким личиком и круглолицую, полную, благочестивую Глэдис.
Дженни беспокоила судьба Рокко. Парнишка только начал приходить в себя после ужасного кошмара. Вряд ли он вынесет новые издевательства Торндайка.
Не было сил сидеть в палатке, и женщины решили осмотреть окрестности. Ярдах в двухстах от лагеря они нашли Рокко. Мальчик был привязан к дереву. Во рту у него торчал кляп. Дженни все еще сжимала в руке нож Габриеля. Она быстро разрезала веревки. Когда она увидела Рокко, ее охватил безумный гнев. До сих пор она чувствовала отвращение к Чарльзу Торндайку, теперь она ненавидела его. Лицо Рокко было в синяках и ссадинах. Глаза отекли. Разбитые губы кровоточили. На спине – сплошная рана, так сильно он был исполосован тяжелым кнутом.
– Боже правый, – прошептала Дженни. Да, никто, кроме Чарльза Торндайка, не способен на такую жестокость. Рокко едва не потерял рассудок после первого несчастья. Что будет с ним сейчас?
Он был очень слаб… Медея и Глэдис подхватили его, чтобы он не упал.
– Джен… Джен, – Рокко закашлялся. – Со мной все в порядке. Я больше не боюсь. Это был тот же человек, который напал на меня на крыше. Но на этот раз… я дрался с ним. Я видел его лицо. Я все вспомнил… Он оставил тебе записку.