– Бедняжка так долго ждала, когда Габриель женится на ней… Но красота уходит, и с нею надежда. Ты любил ее? Ты любишь ее, Габриель? – Дженни пристально смотрела на него. – Это говорит твое сердце или уязвленная гордость?
– Да! Нет! Черт побери, Дженни, причем здесь любовь? Унизили мое достоинство, – упрямо твердил он, бурно жестикулируя. Однако взгляд стал мягче, и в глубоких глазах мелькнула тень сомнения.
Девушка снова взяла его под руку.
– Подумай об этом хорошенько, Габриель. О поездке в Италию. Но не забудь о Калифорнии. Сейчас у тебя нет денег на дорогу ни в одну, ни в другую сторону.
– У этой молодой женщины мудрая головка, Гейб. Откуда ты приехала, милое дитя, и куда направляешься? – спросил он Дженни, с любопытством глядя на приближающихся Рокко и Джоко. – Твой отец, Габриель, говорил мне, что сын его брата и Софии очень похож на тебя – сильный, широкоплечий, черноволосый. Он тоже пришел встретить меня. А кто тот, другой? Он не из Сиены, не из Генуи и даже не из…
– Джоко приехал в Америку из Белфаста, Фред. Мы приехали вчера на одном и том же пароходе. Сегодня, прежде чем начать работать, мы устроили себе праздник. Пойдете с нами?
– Конечно. Я буду отмечать свой приезд в Америку, в Нью-Йорк. Целый мир, знатный и незнатный, проходит через этот великий портовый город. И я среди лучших. Сегодня мы устроим пирушку, а завтра гениальный музыкант из Италии предложит свой талант симфоническому оркестру, выступающему в новом зале мистера Карнеги.
– Эй, дедушка, если ничего не найдешь, сможешь играть на перекрестках за пенни, – фыркнул Рокко.
– Пусть все чайки, летающие над синим морем, выклюют тебе глаза, дерзкий щенок, – злобно бросил Фред. – Я – Великий Фостер, в прошлом – Великий Фассано, а не твой родственник, уж, конечно, не твой дед. Не смей так называть меня. У меня седая голова. Ты должен относиться с уважением к старшему по возрасту, хотя я всего на каких-то десять лет старше твоего кузена Габриеля. И еще, Фред Фостер никогда не играл на перекрестках, но, даже если придется, он сохранит достоинство. Мы все не более, чем семена, летящие по ветру. Мы прорастаем или умираем там, куда нас занесло.
– Эй, Фред. Можете сыграть на скрипке «После бала»? – прервал его речь Джоко Флинн, и Фостер сразу же заиграл.
Рокко бродил по причалу и бросал камни в чаек – на всякий случай, вдруг они и в самом деле надумают выклевать ему глаза. «Никогда не угадаешь, что на уме у этих странных людей из Старого Света, как Фред или Медея, – беспокойно думал мальчик. – Не знаешь, действительно ли они имеют власть над темными силами или это просто кажется».