— Пойдемте обедать, пока прислуга не разволновалась, — объявил Мартин, казалось безучастный к происходящему в гостиной.
Эндрю рванулся вперед и встал рядом с Николь, видя, что она выходит из комнаты.
— Что за черт, что здесь происходит? — шепнул он почти неслышно одними уголками рта.
Николь проигнорировала его вопрос. Отвращение и горечь охватили ее: Эндрю, ревновавший ее к Полу! Лучше бы он молчал в свое время. А что же Пол, почему не предупредил о том, что Эндрю здесь? Или его настойчиво повторенное предложение остаться наверху и было вызвано появлением его двоюродного брата?
Обед был подан в мрачной обитой дубом столовой. Несмотря на то что Николь сосредоточила все внимание на мужчинах, она заметила, что число прислуги в доме значительно увеличилось. До ее отъезда из имения отец обслуживал трапезы при содействии помощника повара. Сейчас он стоял у стола, надменно хмурясь и поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, словно дирижируя всем представлением как церемониймейстер.
Николь пропустила первое блюдо и выпила лишь два бокала вина, ожидая, когда упадет меч возмездия. Эндрю бросал на нее любопытные взгляды, но в основном был занят длинным рассказом о своей работе служащего по рекламе в Париже, изо всех сил пытаясь создать о себе впечатление как о человеке, сделавшем ошеломляюще успешную карьеру.
С видимой учтивостью Пол задал Эндрю несколько ничего не значащих вопросов. Ответы Эндрю на них выглядели хвастливыми, самодовольными и пустыми. Мартин реагировал на этот поток информации обычным кивком. Правда, было не ясно, одобряет ли он внука.
— Правда, сейчас я рассматриваю вопрос о переезде в Торонто, — сообщил Эндрю с улыбкой, когда подали второе блюдо. — Невозможно передать, до чего хорошо снова оказаться дома, дедушка. Я смотрю, тут тоже есть кое-какие изменения.
— Может, даже их больше, чем ты себе представляешь, — заметил дед.
— Старое местечко нуждалось в кое-каком обновлении. Если хочешь, Пол, давай прогуляемся после обеда и ты покажешь мне, что сделано, — снисходительным тоном произнес Эндрю.
— Я думаю, ты будешь весьма удручен, — сухо проговорил Пол. Его сильное смуглое лицо казалось вылитым из стали.
— Если есть что-то, чему меня научила жизнь за границей, то это необходимость ценить собственный дом.
— Боюсь, слишком поздно, Эндрю, — как-то уныло сказал Мартин. — Два года назад я продал дом, двор и замок Полу.
Рука Николь дрогнула, и бокал с вином чуть было не опрокинулся. Эндрю смотрел на деда, не веря услышанному. Мрачноватая улыбка удовлетворения тронула губы Мартина, и она была, как почувствовала Николь, единственным проявлением эмоций старика за все время, пока она его знала. И только Пол абсолютно не реагировал на разыгравшуюся сцену.