Хлоя принадлежит Дэйву.
Гиб сделал то, что должен был сделать: отослал ее назад в Айову к жениху.
Его сестра Джина очень ценила в людях порядочность. Она бы гордилась его поступком. Но сначала спустила бы на него всех собак за его бездумный эгоизм. Она обвинила бы его в том, что он «воспользовался» Хлоей. Джине очень нравились подобные выражения.
Раньше Гиб лишь фыркал в ответ и говорил, что это понятие давно устарело.
– Это взаимный обмен, как ты не понимаешь? – сказал он ей однажды, когда она упрекнула его за легкомысленное отношение к женщинам. – Они используют меня, я использую их.
Джина покачала головой и печально заметила:
– Видишь ли, так бывает не всегда.
Он видел.
Он вел себя как последний мерзавец.
Он заслужил все эти мучения.
И поделом мне, – с горечью сказал Гиб, сидя на балконе, мрачно глядя на джакузи и вспоминая.
Хуже всего, что, даже чувствуя себя подонком, Гиб радовался, что у него остались хотя бы эти воспоминания.
И по-прежнему желал Хлою.
От печальных раздумий Гиба отвлек телефонный звонок. Гиб растерянно взглянул на аппарат. За три недели, прошедшие после отъезда Хлои, он практически не отвечал на звонки. Ему и сейчас ни с кем говорить не хотелось. Но когда после четвертого сигнала включился автоответчик и попросил оставить сообщение, раздраженный женский голос произнес:
– Гибсон Уокер, если ты там, то отвечай, черт бы тебя подрал, или ищи себе другого агента!
Гиб выругался. Мэри он избегал, как и всех остальных. Один раз, правда, позвонил, чтобы сообщить о сломанной ноге и о том, что не будет работать. Она ответила: «Ты же камеру не ногами держишь, Гибсон».
С тех пор на автоответчике накопилось множество ее сообщений. Она права, конечно, но работать он не мог.
– Гибсон! Сними эту сраную трубку!
Он снял трубку.
– Чего тебе?
– А. – Мэри вздохнула с облегчением. – Ты здесь. Значит, ты из-за ноги и к телефону не подходишь?
– Так подошел ведь, – огрызнулся Гиб. – Чего ты хочешь?
– Я хочу убедиться, что ты придешь сегодня вечером на вечеринку журнала «Семь!»
Гиб не ответил. Он зажмурился, пытаясь выдумать подходящий повод для отказа. Впрочем, Мэри лишь одну причину сочтет достаточно уважительной – его безвременную смерть.
– Гиб? – В ее голосе властность смешивалась с досадой. – Молчание – это знак согласия, а не протеста.
– Моя нога…
– Танцевать тебе не придется, дорогуша. От тебя требуется всего лишь прийти и вежливо улыбаться в ответ на заслуженные поздравления. Реклама будет шикарной. Девушки – великолепными.
Но не такими шикарными и великолепными как та, которая недавно уехала.