Простыня открывала полушария ее бледной, словно лепестки магнолии, груди, и из-под тонкой ткани дерзко выглядывал розовый сосок. Алекс благоговейно прикоснулся к нему и почувствовал, как бутончик напрягся, будто распускаясь.
— Ты уже узнал меня насквозь, а я тебя совсем не знаю. Так нечестно! — пожаловалась она.
Он поцеловал ей запястье и медленно провел языком до ямочки у локтя.
— Алекс?..
— Ммм…
— Тебе по душе долгие прелюдии, верно? — Как будто она не поняла этого вчера вечером! Он поднял голову.
— Мне приятно, если я доставляю тебе удовольствие. Неужели ты хочешь сказать, что ты не…
— Да нет! — Она нетерпеливо взмахнула рукой, с порога отвергая его предположение. — Дело в том, что иногда чувствуешь… О Господи, я пытаюсь выразиться поделикатнее, но у меня плохо получается… Иногда чувствуешь, что чем скорее… Если честно, стоило мне увидеть тебя, как мне захотелось… Чего это ты веселишься?
— Кто, я? — с кошачьим самодовольством отозвался он. — Ничего подобного, продолжай, пожалуйста. Очень интересно.
— Ах ты, мистер всезнайка! — Она вздохнула и вдруг схватила его за руку. — Вот что я чувствую. — И она подвела его руку к жаркому средоточию своей страсти.
Внутренний голос уже вопил, что она потеряла всякий стыд, но Хоуп было море по колено.
— Я хочу тебя, сейчас же! — Она застонала, когда он ответил на ее призыв.
— Мне надо подумать о вашем предложении, мисс.
— Хитрец, — выдохнула она. — Я люблю тебя.
Они сидели на кухне и с удовольствием ели горячий омлет. Вдруг дверь распахнулась, на пороге появился Лоам и стал вбивать снег с высоких ботинок.
— Там чертовски холодно и… — Он осекся, заметив наконец, что Хоуп не одна.
Через Дару мгновений он кивнул и снял перчатки.
— Кажется, пахнет горячим кофе?
— Милости просим, — пригласила Хоуп и приготовилась выслушать ехидные замечания. Алекс, однако, ничуть не смутился, и она с завистью взглянула на него, когда он вилкой подцепил и отправил в рот порцию омлета. «Мне нечего стыдиться!» — повторяла она себе, но неловкость не проходила.
— Что, машина сломалась? — поинтересовался ее зять и, налив себе кофе, присел на разделочный столик.
— Нет. Тебя что-то удивляет? — Алекс оперся о стол и в упор посмотрел на друга. У него в голосе не было никакой враждебности — одно лишь любопытство.
— С какой стати? — резко вмешалась Хоуп. Адама ей только не хватало! Мало ей Анны, которая достала ее расспросами о намерениях Алекса. Что ответить, если она сама ничего не знает наверняка? Алекс сказал, что живет только настоящим! «Здесь и сейчас — вот что самое главное!» — разве не так он говорил? Прочных отношений на таких принципах не построишь!