Он вернулся к Отражателю, на секунду застыл в нерешительности, затем отвернул две гайки и снял кожух.
— Отражатель отключен, — сказал Тримейн. — Надеюсь, мои вычисления верны.
Брем и мисс Кэрролл молча следили за действиями Тримейна. Тот протянул провода, подсоединил их, затем щелкнул выключателем передатчика и, глядя на индикаторы, настроил его.
— Прошлая атака была сорок девять минут назад, — сообщил Брем. — Поторопитесь.
— Почти готово, — ответил Тримейн.
От стены донесся резкий крик. Тримейн подскочил на месте.
— Что означают эти чертовы звуки?
— Ничего — обычные помехи. Но они предупреждают о том, что гармонические генераторы разогреваются. — Брем с трудом встал с кресла. — Теперь последует нападение.
— Тени! — воскликнула мисс Кэрролл.
Брем тяжело опустился в кресло, откинулся назад. Слабое зарево, исходящее от стены, заметно подчеркивало восковую бледность его лица. Зарево становилось ярче, а тени — четче.
— Быстрее, Джеймс, — поторопила мисс Кэрролл. — Оно приближается.
Брем из-под полуопущенных век смотрел на стену.
— Я должен занять позицию в Отражателе. Я…
Он обмяк, голова опустилась на грудь.
— Брем! — закричала мисс Кэрролл. Тримейн резко поставил кожух на место, обернулся к креслу, схватил его и вместе с лежащим в нем Бремом отнес подальше от Отражателя. Потом торопливо вернулся назад, надел обруч на шею и крепко сжал рукоятки. На стене молча суетились тени ниссов, которые готовились к атаке. Одетый в черное нисс взбирался на вершину установки. Стена стала прозрачной. Тримейн уставился сквозь нее на узкое помещение, на облаченных в серое ниссов. Они стояли и смотрели на него. Один указал конечностью на Тримейна. У остальных встали дыбом кожистые гребни.
«Не входить, мерзкие твари! — подумал Тримейн. — Убирайтесь, отступайте, сдавайтесь…»
Голубое зарево превратилось в мерцающий свод над машиной ниссов. Техники не двигались; крошечные красные глазки на узких лицах инопланетян блестели, устремленные на брешь в пространстве-времени. Тримейну пришлось прищуриться — ослепительно яркий свет Командного Центра ниссов резал глаза. Последний намек на существование пологой поверхности известняковой стены исчез. Тримейн почувствовал легкое дуновение, пыль поднялась и заклубилась в воздухе. Появился запах йода.
«Назад! — подумал Тримейн. — Не входить…»
Ряды ожидающих ниссов беспокойно зашевелились. Тримейн слышал сухой шорох мозолистых ног, шаркающих по полу, завывание гармонического генератора. Глаза Тримейна болели. Вокруг закружилась горячая пыль, и он задохнулся и закашлялся.