– Тогда чем же я вам кого-то напоминаю?
– Глазами. – Джефф всмотрелся в ее глаза и кивнул. – Да, все дело в глазах, они у вас чистого зеленого цвета. Чаще всего зеленые глаза содержат примесь карего или отдают в желтизну, а у вас настоящие зеленые глаза, словно изумруды, я видел такие лишь однажды.
Роуз опешила. Неужели много лет назад Джефф обращал внимание на цвет ее глаз, да еще и рассмотрел его так подробно? Любопытство подтолкнуло ее спросить:
– И у кого же были такие же глаза, как у меня?
Джефф небрежно пожал плечами.
– Это было давно. Когда я еще жил с родителями в пригороде Гамильтона, по соседству было много ребятни и мы играли все вместе. У одной девочки были такие же глаза, как у вас.
Этой девочкой была я! – чуть не закричала Роуз. Она внезапно испытала острую боль оттого, что Джефф упомянул ее как просто девчонку, жившую по соседству.
Женщина мудрая, осторожная на ее месте сменила бы тему, тем более что возврат к прошлому не привес бы ей ничего хорошего, а потерять она могла многое. Элис Фоултон для Джеффа Холинбрука – не просто одна из соседских девчонок, она «светится собственным светом».
Но демон давней муки заворочался внутри, настойчиво требуя освобождения. Роуз поняла, что ей предоставляется возможность, не выдав себя, узнать, что именно думал Джефф о ней девять лет назад и еще раньше. Она осознавала, что ступает на опасный путь, на котором ее поджидает немало ловушек, что ответ Джеффа может причинить ей боль, но не могла упустить случай.
– Видно, вы очень хорошо помните ту девушку. Она чем-то отличалась от других?
Джефф улыбнулся, взгляд стал задумчивым.
– Да, отличалась. Ребята частенько, ее гнали, но ее было не так-то легко прогнать, она участвовала во всех наших играх. Она не желала от нас отставать, никогда не жаловалась, не плакала, даже если ей бывало больно, а такое случалось. Она ходила за нами повсюду, как собачка.
Роуз вспомнила обидное прозвище, которым ее дразнили мальчишки, и у нее защемило сердце, но она упорно не желала сворачивать с пути, полная решимости выяснить все до конца.
– Она вас раздражала, вы считали ее несносной?
– Нет. – Джефф посерьезнел. – Возможно, это покажется странным, но сейчас, когда я оглядываюсь назад, я понимаю, что на самом деле она была бесстрашной, даже мужественной, и в этом ее бесстрашии была какая-то трогательная невинность. Мне всегда хотелось ее защитить.
– Мне кажется, девочка, которую вы описали, не захотела бы, чтобы ее защищали.
Глаза Джеффа одобрительно блеснули.
– Вы правы, она была страшно гордая. Но я был на пять лет старше, поэтому чувствовал, что на мне лежит определенная ответственность.