Люк в легком бежевом смокинге и голубой бабочке сидел возле стойки бара, держа в руке стакан и прижимая плечом к уху телефонную трубку. Но тут раздался новый звонок, и Паблито опять протянул ему трубку. Машинально ее приняв. Люк не сразу поднес ее к уху, глядя на Верити прищуренными глазами. И под этим пристальным взглядом Верити странным образом ощущала каждую клеточку своего тела. Ей вдруг показалось, что шифоновое вечернее платье, стало прозрачной ночной сорочкой, и она с трудом подавила в себе желание проверить, все ли на ней в порядке и достаточно ли она хорошо одета для ужина.
– Hola, buenas noches, Верити, – пробормотал он слегка охрипшим голосом. Сердясь на себя за собственную стеснительность, она одарила его одной из самых своих ослепительных улыбок, надеясь укрыться за ней, как за щитом.
– Добрый вечер, Люк, – беспечно ответила она, усаживаясь на ближайший к нему табурет. – Продолжай, продолжай, не буду тебе мешать…
Она улыбнулась и Паблито, который тут же расплылся в широчайшей улыбке и даже прекратил на какое-то мгновение вытирать бокал большой белой салфеткой, очарованный исходившим от нее золотистым теплом.
– Buenas noches, senorita. Que quiere? (Добрый вечер, сеньорита. Чего желаете? (исп.) – Hola, Паблито. Можно попробовать то же самое? – и она показала на стакан Люка.
Люк с некоторым, как ей показалось, раздражением еще несколько секунд поговорил по телефону, повесил трубку и решительно сказал:
– Сегодня вечером меня больше ни для кого нет, Паблито. – И повернулся к Верити, с удовольствием потягивавшей напиток. – Нравится?
– Ммм… чудесно! Что это?
– Это сауэр: ром, лимон, яичный белок, мускатный орех и лед.
– Прекрасный коктейль! – Она сделала еще один глоток и с довольным выражением лица огляделась: на террасе за столиками, освещенными свечами, уже начали собираться элегантно одетые гости, официанты плавно скользили среди них, раздавая меню.
Люк задержал на ней долгий таинственный взгляд и наконец сказал:
– Ты прекрасно выглядишь.
– Спасибо!
Она тут же склонила голову, пытаясь скрыть мгновенно залившую ее щеки краску и хваля себя за то, как лихо разыгрывает веселое безразличие.
Люк вытащил из внутреннего кармана смокинга длинный узкий пакетик из золотистой бумаги и с непроницаемым лицом вручил его Верити.
– Я хотел сделать это во время ужина, но не могу больше ждать. С днем рождения, Верити.
В его глазах было что-то такое, от чего у нее на секунду перехватило дыхание: саднящий, голодный взгляд, от которого у нее тут же засосало под ложечкой. Но уже в следующее мгновение, когда взгляд его опять стал непроницаемым, она решила, что ей показалось.