– Я так давно мечтал об этом мгновении… – пробормотал он с торжеством и, подняв ее бедра, вступил во владение ею. – Ох, Верити…
Она слабо вскрикнула, и он опять припал к ее губам, но, почувствовав неожиданную конвульсивную дрожь в ее ногах, замер. Потом приподнялся на руках и с растущим недоверием и сочувствием всмотрелся в ее побелевшее лицо.
– Ты девушка? – прошептал он, не сводя с нее блестящего взгляда.
Chica? No es posible… (девушка? Это невозможно (исп.).
– Какое это имеет значение? – с трудом прошептала она, еще сильнее сжимая его крепкие плечи и думая только о том, как бы унять эту дурацкую дрожь. – Какая тебе разница?
Люк то ли застонал, то ли засмеялся.
– Конечно, сага, никакой разницы! – заверил он с мягкой иронией. Если не считать того, что ты сделала меня самым счастливым человеком на свете…
И опять припал к ней в страстном, всепоглощающем поцелуе, как бы желая напиться из ее души. Жгущий ее огонь стал почти нестерпимым, а когда наступил тот долгожданный, но неожиданный, как взрыв, миг, ей показалось, что она сгорает.
Прошло много времени, почти целая вечность, прежде чем она смогла пошевелиться в теплом кольце его рук, прижимаясь к нему со счастливой улыбкой. Люк приподнялся на локте и повернул ее к себе. Синий свет струился из-под его тяжелых, как бы сонных век.
– Как ты? – спросил он шепотом.
– Чудесно!
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, не веря в такое счастливое завершение их столь долгого противостояния, противоборства.
– Расскажи мне о твоей помолвке с Эдвардом, – попросил он, растягивая слова, и еще крепче прижал ее к себе, почувствовав, как она напряглась. – Нет, я вовсе не хочу начинать все сначала, сага. Но… как так случилось, что вы не были близки?
– Я понимаю… – Она успокоилась. – Я… я просто не была к этому готова. Однажды я запаниковала, и Эдвард проявил себя таким джентльменом, что больше не настаивал, как будто мы договорились дождаться свадьбы. Выражение лица у Люка было такое, что не оставляло ни малейшего сомнения по поводу того, что он думал о таком джентльменском соглашении.
– Что же ты молчала? – мягко пожурил ее он. – Я был бы осторожнее.
– Осторожнее? Ты имеешь в виду… чтобы не было ребенка? – сердце у нее сжалось.
– Да ты что говоришь! – возмутился он, и в глазах его загорелись новые искорки. – Я же люблю тебя больше всего на свете!
Щеки ее порозовели, и она закрыла лицо руками, не в силах скрыть свое счастье.
– Правда?
– Самая что ни на есть правда… – Он неожиданно встал, не стесняясь своей наготы, пересек комнату и накинул на себя черный махровый халат. -Я кое-что привез тебе из виллы «Лагуна». То, что ты там забыла… Янтарный кулон в оправе из бриллиантов засверкал в ее руках.