— Я думаю, что он мертв, — почти беззвучно выдохнул Бен.
— Я знаю, что он мертв, — уточнила Анна. — Это самый сильный опиод из всех, какие только существуют на свете. У них здесь, в запертых шкафах есть очень любопытные медикаменты. А теперь давайте убираться отсюда! — она взглянула на Макса Хартмана. — Все вместе.
— Идите, — чуть слышно прошептал отец Бена, не вставая со своего стула. — Оставьте меня здесь. А вы оба должны немедленно уходить, охрана...
— Нет, — возразил Бен. — Ты пойдешь с нами.
— Черт возьми, — сказала Анна, взглянув на Бена. — Я слышала, что вертолет улетел, так что этот путь отпадает. Ты-то как сюда попал?
— Через пещеру... под всем замком... выходит в подвал. Но все равно они уже нашли ее.
— Ленц был прав, мы попались, отсюда не выбраться...
— Выход есть, — слабым голосом произнес Макс.
Бен кинулся к нему и замер, пораженный тем, что увидел.
Макс, одетый в бледно-голубую больничную пижаму, прижимал трясущиеся руки к основанию горла, куда, как теперь заметил Бен, попала пуля. Кровь настойчиво сочилась между дрожащими пальцами. На пижамной куртке из тонкой хлопчатобумажной материи был нанесен по трафарету черный номер восемнадцать.
— Нет! — закричал Бен.
Этот человек подставил себя под пулю, чтобы убить Ленца — и защитить своего единственного, пока еще уцелевшего сына.
— Собственный вертолет Ленца, — шептал Макс. — Выйдете на площадку через заднюю галерею в дальнем левом... — Еще несколько долгих секунд он бормотал указания. В конце концов он умолк, но после короткой паузы заговорил снова: — Скажи, что ты меня понимаешь. — Взгляд Макса был непривычно умоляющим. — Скажи, что ты меня понимаешь, — чуть слышно повторил он.
— Да, — проронил Бен; он сам с великим трудом находил в себе силы говорить. Скажи, что ты меня понимаешь, — его отец, конечно, имел в виду указания насчет того, как добраться до вертолетной площадки, но Бен не мог отрешиться от мысли, что он подразумевал и нечто большее. Скажи, что ты меня понимаешь: скажи, что ты понимаешь те трудные решения, которые я принимал в жизни, пусть даже они были ошибочными.
Скажи, что ты понимаешь, почему и как я их принимал. Скажи, что ты понимаешь, кто я такой на самом деле.
И, как будто смирившись, Макс отнял руки от горла, и кровь тут же полилась толчками, повинуясь медленному, размеренному ритму биения его сердца.
Скажи мне, что ты понимаешь.
— Да, — сказал Бен отцу, и по крайней мере именно в этот момент так оно и было. — Я понимаю.
Через несколько секунд Макс резко осел в кресле, уже без признаков жизни.