— Пойми, — сказала она, щекоча дыханием его плечо, — такова наша жизнь. А что нам остается делать? Спать с близкими родственниками?
— Ты иная, — упорствовал он, вспоминая, какой увидел ее впервые. Она пришла в офис юрслужбы по делам родственников… Всегда казалась гораздо более сдержанной, чем все остальные купцы. Разговор, затем вторая встреча… отлет и возвращение на Пелл. Никогда она не совершала вместе со всеми набегов на бары, не бывала в постоянных местах их сборищ. В тот раз она пришла к нему, Дэймону, и провела с ним все дни стоянки. Их женщины редко выходят замуж. Элен вышла.
— Нет, — возразила она. — Это ты был другим.
— Тебе все равно, от кого будет ребенок? — эта мысль не давала ему покоя. О некоторых вещах он никогда не спрашивал жену, считая, что и так знает, а сама она ни разу не заводила о них речи. Теперь он запоздало пытался их переосмыслить даже если это будет больно. Элен — это Элен. И он верил ей.
— А где еще нам брать детей? — спросила она, вызвав у него отчетливое, но непривычное чувство. — Мы их любим. Или тебе это кажется невозможным? Они принадлежат всему кораблю. Только теперь никого не осталось… — Впервые она заговорила об этом, наверное, напряжение отпускало ее. — Никого из них больше нет. — Она вздохнула.
— Ты называешь Элта Квина своим отцом, а Таю Джеймс — матерью. Чья же ты дочь?
— Его. С ее ведома. — Чуть позже она добавила: — Ради него она покинула станцию. Мало кто так поступает.
Вот Элен никогда не просила об этом Дэймона — ему это впервые пришло в голову. Предложить Константину расстаться с Пеллом? «Ты был бы способен на это?» — спросил он себя и испытал неприятное, гнетущее чувство. — «Должен был!» — твердо сказал он в уме, а вслух:
— Должно быть, это нелегко. И для тебя было так же трудно.
Она кивнула, шевельнувшись в его объятьях.
— Элен, ты жалеешь?
Легкое отрицательное покачивание головы.
— Теперь уже поздно об этом говорить, — произнес он. — Жаль, что мы не могли сделать этого раньше. Очень многого мы попросту не знали.
— Тебя это тревожит?
Он прижал ее к себе, поцеловал сквозь вуаль волос, сдул их, собирался сказать «нет», но просто промолчал. Потом проговорил:
— Ты видела Пелл. Ты знаешь, что ни разу нога моя не ступала на корабль крупнее челнока? Что я никогда не улетал с этой станции? Я просто не представляю, под каким углом смотреть на некоторые вещи. Понимаешь?
— Я тоже не знаю, можно ли просить тебя о некоторых вещах.
— О чем?
— Ну, например, о чем мы только что говорили.
— Не знаю, как тебе ответить. Смог бы я бросить Пелл? Я люблю тебя, но не знаю… Мы с тобой так недолго прожили вместе, и меня тревожит, нет ли во мне чего-то, о чем я до сих пор не подозревал. Пока я строю воздушные замки, надеясь дать тебе счастье на Пелле…