Он обнял ее, разрываемый стремлением утешить ее и желанием убить злодеев, которые причинили ей столько страданий. Как можно было так обойтись с невинной девушкой, сердце которой не знало ничего, кроме чистоты? Ему хотелось лично поквитаться с ними.
Кэролайн шевельнулась в его объятиях, словно протестуя. Он осознал, что прижал ее слишком крепко, и немедленно ослабил хватку. Она прильнула к нему, обессиленная после пережитого потрясения, вызванного воспоминаниями о тех страшных днях.
Это было потрясением для них обоих.
Он оглядел комнату, выискивая, где бы ему присесть. Они не могли стоять посреди комнаты бесконечно. Его взгляд упал на кровать, и он заколебался на мгновение, а затем принял решение и подхватил ее на руки.
Она не сопротивлялась. Наоборот, прижалась к нему еще крепче, даже когда он опустился на подушки и усадил ее к себе на колени. Он гладил ее по волосам и бормотал милую чепуху ей на ухо, чтобы успокоить ее, и она положила одну руку на его грудь, а другой подперла щеку. Он поцеловал ее полосы, а затем отклонился назад и закрыл глаза.
Их сморил сон, принеся с собой желанный покой.
Кэролайн медленно пробуждалась, чувствуя себя выспавшейся и отдохнувшей в удобной постели. Она шевельнулась и лениво потянулась, только после этого осознав, что в кровати она не одна.
Она замерла, и все ее чувства немедленно обострились, как по команде тревоги. Большое теплое тело лежало у нее за спиной, и они были прижаты друг к другу, словно две ложки в ящике буфета. Тяжелая мужская рука покоилась у нее на талии. Пряный аромат его одеколона щекотал ей ноздри. Она поняла, что он спит, прислушавшись к его мерному дыханию в ровно вздымавшейся груди.
Она проспала всю ночь в объятиях Рогана.
Она шевельнулась, по сантиметру перемещаясь к краю кровати и пытаясь высвободиться из-под его руки. Он заворочался во сне и еще крепче прижался к ней. Его теплое дыхание обожгло ей шею и его пальцы расслабились у нее на животе, после чего он снова погрузился в крепкий сон.
Погрузился, но не весь.
Одна часть его тела совершенно точно бодрствовала, если она правильно расшифровала давление, которое ощущала пониже спины.
Она боялась, что ее охватит паника. Она задрожала, как кролик, попавший в силки. Что, если он проснется? Что, если?..
Она заставила себя остановиться, хотя ее сердце, казалось, своим громким стуком могло разбудить кого угодно. Пытаясь утихомирить свое прерывистое дыхание, она приказала себе думать о том, что она провела целую ночь в объятиях Рогана и он не воспользовался этим. Ей надо было повторять себе эти слова как истину.