Тэсс проснулась от стука ветки в ставню. Натягивая на себя прохладное покрывало, она села в постели, пытаясь понять, где находится и что это за беспокойный стук. Дерево, поняла она, всего-навсего дерево. Но где?
На мгновение по спине у нее пробежал холодок страха. Потом она вспомнила, кто привез ее сюда — и зачем. Глубоко вздохнув, Тэсс снова откинулась на спину и медленно потянулась, как ленивая, довольная кошка.
Чудесно, так чудесно! Все это. Его руки, его губы, его мощное тело.
Но где же француз сейчас? Нахмурившись, Тэсс снова села, нащупав свое бархатное платье там, куда его бросила. В растерянности она поняла, что ей больше не застегнуть пуговиц, потому что он оторвал их все.
Стук в окно становился громче. Вздрогнув, Тэсс стала пробираться по деревянному полу в поисках окна. Ее пальцы наткнулись на холодный металл, и она распахнула дверь; ее щеки сразу же коснулся прохладный бриз.
Почему-то она больше не боялась. Как по волшебству сила и мощная аура от присутствия Андре наполнили комнату, обволакивая Тэсс теплом. Нет, она не боялась. Ибо впервые за многие годы научилась верить.
Все еще сонная, стояла она перед застекленной дверью, повернув лицо к игривому ночному ветерку. Золотисто-каштановые локоны падали ей на плечи, пока Тэсс, не шевелясь, слушала сладкоголосого соловья. Она могла доверять Андре, Тэсс почему-то не сомневалась в этом. Через открытые двери лился аромат роз и цветущего жасмина. Что-то из темноты манило Тэсс, призывая исследовать ночные красоты.
Она нашла изгородь из роз по запаху. Тэсс как раз протянула руку, чтобы сорвать отяжелевший от цветов стебель, Когда услышала поблизости скрип гравия.
Тэсс замерла. Кто-то приближался. Двое мужчин, поняла она. В прозрачной тишине ночи их слова были отчетливо слышны, — Слава Богу, почти закончили здесь. Господи, меня тошнит от этого вонючего города! Если уедем завтра, мне не скоро захочется назад!
Внимание Тэсс привлек их акцент. Любопытно, но они говорили на беглом парижском диалекте, медленном, тягучем диалекте местных бретонцев.
— Даже женщины здесь как коровы, с головы до ног закутанные в черное, пока не разглядишь крошечного кусочка тела.
— А лучше бы и не надо, Марсель! У них у всех толстые лодыжки и жирные зады! Незачем и смотреть на них. Мужчина может пропахать толстый зад с тем же успехом, что и изящный! В темноте все равно, а?
В тихой ночи раздался громкий грубый смех. Тэсс вздрогнула, почувствовав их порочность, их неистребимую тягу к насилию. На мгновение наступила тишина. Над изгородью поплыл едкий дым сигар.