И вдруг между ними не осталось пространства, не было больше спасения от иссушающего жара его большого тела. Он прижался ртом к ее протестующим губам, не давая выхода дерзким словам, лишая ее воздуха и, наконец, рассудка. Тэсс бешено сопротивлялась его настойчивому поцелую, когда он просунул язык между ее губами, наткнувшись на преграду из зубов. Его прикосновение было дерзким и пламенным, рот — агрессивным, по-мужски требовательным. Она чувствовала подрагивание его рук у себя на спине, напряженность его бедер, прижавшихся к ее ногам. Она задрожала, ощутив, как тепло его тела прожигает ей кожу через платье.
Все в нем было твердым и вожделеющим.
И бесконечно опасным!
С ее губ сорвалось прерывистое всхлипывание.
— Перестань. Ты… ты не в своем уме!
С бешено стучащим сердцем, с огнем в крови, Тэсс смутно услышала его стон.
— Да, я без ума — без ума от тебя! Я должен взять тебя здесь и немедленно! — прорычал он ей в рот, неистово лаская ее губами и покусывая. — Я спас тебе жизнь, женщина. Ты мне кое-что должна за это!
— Я ничего не должна тебе, слизняк! Отпусти меня!
— Ты ведь тоже чувствуешь это, Тэсс Лейтон? — пророкотал он. — Тот же самый огонь, что чувствую я!
В ответ Тэсс лишь мотала головой из стороны в сторону, тщетно пытаясь отыскать кусочек его плоти, в который можно было бы вонзить зубы.
— Да, я вижу, как твои глаза затуманиваются от страсти, чувствую бешеное биение твоего пульса. Это пламя сжигает тебя, так же как меня. — Зажав одной рукой ее запястья, Дейн прижал другую ладонь к ее зардевшимся щекам, медленно проводя большим пальцем по ее полным губам, влажным и распухшим от его поцелуев. — Вся — женщина, горячая и вожделеющая. Меня. Удовольствия, которое только я могу тебе доставить. Почему бы тебе не признать это? — хрипло допытывался он.
Тэсс отчаянно противилась, но чувствовала его всюду — бедро прижималось к бедру, грудь — к груди; ее попытки высвободиться лишь теснее сближали их. И вдруг она задохнулась, почувствовав, как его твердая, горячая плоть прожигает ей бедра подобно раскаленной стали.
Глаза Рейвенхерста темно полыхнули из лазурных глубин, сощурившись при виде разлившейся по щекам Тэсс краски.
— Ты причиняешь мне боль, женщина, боль, которую можно унять, только погрузившись в твое сладостное пламя.
— Этого никогда не будет! — закричала она. Гнев и ужас в ней боролись с неудержимым всплеском желания. Вместе с тем пришло душераздирающее чувство вины, что она может так предать Андре. — Ты почувствуешь лишь мою ненависть, подонок! Ненависть столь же жгучую, что и пронизывающий ветер с Ла-Манша.