— Так принято у ашанти.
Ее безразличное отношение к его чувствам лишило Саладина выдержки.
— Позволь напомнить, что ты не среди своего народа.
Она неприязненно посмотрела на него, а затем отвернулась. Саладину хотелось накричать на нее, но вместо этого он стоял и пожирал глазами ее тонкую талию, округлые бедра и изящные ноги. Желание превратилось в боль. Он решил, что ему нужно еще долго воспитывать сбя, прежде чем достичь смирения.
Он протянул руку.
— Иди сюда, принцесса.
Она повернулась. В ее глазах зажглась решимость.
— Распрощайся со своими принципами. Боги послали тебе принцессу. Наслаждайся ею.
— А как же мое сердце? — тихо спросил он.
— Иланна очень-очень сожалеет, но она сохранит свое сердце для того, с кем соберется прожить всю жизнь.
— Всю жизнь. Ты говорила это и раньше. Я хочу прожить с тобой всю жизнь.
— Никогда, никогда, — она села на кровать и начала взбивать подушки. — Принцесса ашанти хочет, чтобы ты был с нею сейчас.
Саладин оскорбился.
— Я что, должен радоваться этому? Она улыбнулась:
— Да.
Он отвернулся.
— Нет!
Простыня зашуршала. Иланна встала. Затем она оказалась позади него и, обхватив его за талию, начала покачивать бедрами.
— Я сделаю тебя счастливым.
Он слышал это каждый вечер на протяжении месяца. Подобное предложение ранило его гордость.
— Ты что, хочешь, чтобы мы переспали прямо сейчас?
Она посмотрела на матрас.
— Быстро-быстро. Сразу, как только ты скажешь «да, да» и разденешься. — Она быстро расстегнула на нем рубашку.
Саладин был потрясен ее настойчивостью, но сдаваться не желал. Он повернулся и взял Иланну за руки.
— И нам не надо будет мучить друг друга обещаниями постоянства или, сохрани Аллах, брачными клятвами?
Она просияла, словно ребенок, добившийся своего. — Да. Он сжал ее тонкие руки и сделал шаг назад.
— Найди себе другого жеребца, принцесса. Я не согласен.
Она удивленно изогнула брови.
— Какой-нибудь глупый принцип?
Если когда-нибудь женщина заслуживала, чтобы на нее обрушился мужской гнев, то сейчас был именно тот момент. Если бы Са-ладин был жесток от природы, он потянулся бы за дубинкой. Но вместо этого он отпустил Иланну и отошел на безопасное расстояние.
— Честь и приличие вряд ли можно считать глупыми принципами.
— Ты совершаешь большую ошибку, — грустно сказала она.
— Так помоги мне не совершить ее. Она покачивалась, уперев руки в бедра.
— Я помогу тебе. Он закрыл глаза.
— Нет.
Ее дыхание овевало его лицо. Желание становилось невыносимым.
— Ты хочешь этого. — Когда губы Иланны коснулись его губ, Саладин уже не мог отрицать, что жаждет ее всей душой. Он ответил на ее поцелуй. Ее поцелуй был сладок, как ягоды, и горек, как пытка. Ее язык скользнул меж его губ. Саладин знал, что, если не остановится сейчас, его принципы пойдут прахом. Он оттолкнул ее.