Мы проходим несколько десятков метров в направлении порта. Дойдя до лужайки, я останавливаю свою группу решительным жестом.
– Будем держать совет! – объявляю я. Окакис смотрит на меня, будто лунатик, неожиданно разбуженный в тот момент, когда он залез на печную трубу.
– Слушайте меня все, – говорю я. – Существует вероятность, что история с атомной бомбой сплошной блеф, но надеяться на это было бы избыточным оптимизмом. Я скорее склонен поверить нашим противникам. Более того, подозреваю, что, если вы согласитесь на их требования, вот тут-то они как раз и взорвут остров.
– Почему вы так думаете? – пугается милая Антигона.
– Сами подумайте! Они же не могут позволить себе роскошь оставить в живых хоть одного свидетеля. Человек, голос которого мы слышали, говорил, что он единственный уцелевший после потопления американской подлодки. И его имя легко вычислить. Опять же, подлодка не иголка в стоге сена – против нее будут брошены все военно-морские силы мира. Поэтому, чтобы успешно провести операцию, им нужно идти до конца. Выхода нет: нам тоже необходимо идти на риск. Мой план таков: господин Окакис со своей дочерью последует к ним на борт. Я отправлюсь туда же. Глория пожимает плечами.
– Вы разве не слышали? Они же сказали...
– Я буду в воде, – обрываю я, – за кормой лодки, на которой поплывет наш хозяин. Когда лодка подойдет к субмарине, спрячусь под днищем. Ну а дальше по обстоятельствам.
Я вынимаю из кармана пистолет Глории.
– Хорошо бы защитить его от соленой воды. Для этого мне нужен какой-нибудь непромокаемый пакет...
– Может быть, подойдет плексигласовый чехол от моей подводной кинокамеры? – предлагает Антигона.
– Было бы замечательно.
Она бросается к дому, но я ее останавливаю.
– Антигона, счастье мое, пройдите через кухню и попросите слуг приготовить вам вантузы для прочистки раковин. Принесите все, что найдете.
Она одновременно широко открывает глаза и рот, так как вопрос чуть не срывается с ее губ, но воздерживается от интервью и убегает.
Мне кажется, мое хладнокровие и решительность немного успокаивают папашу Окакиса.
– Боже мой, ну и приключение! – вздыхает он.
– Это верно, – соглашаюсь я, – но, если нам удастся вырваться, будет что вспомнить в более подходящей обстановке.
– То, что вы задумали, обречено на провал, – произносит Глория.
– Спасибо за поддержку, – кланяюсь я. – Но не стоит каркать заранее! В нашей тупиковой ситуации единственная надежда как раз на невозможное!
Толстяк, находившийся в раздумьях в течение некоторого времени, грозно прикрикивает на мою невесту: