Через несколько минут комната пустеет. Я вытираю лоб тыльной стороной ладони.
— Простите меня. Бордо, но я не мог удержаться. Он хохочет до слез.
— Я вам весьма признателен. Они замучили меня! Он закрывает глаза.
— Кажется, засыпаю. Если вздремну часок-другой, это, думаю, не помешает.
— Это всегда на пользу.
— Когда я увидел эту обезумевшую банду, то решил, что среди них находится убийца, и настал мой смертный час. Самое любопытное, что мне не было страшно. Я смирился со своей судьбой. Понимаете, Сан-Антонио?
— Да, конечно. Вы просто устали.
— Который час?
Почти одиннадцать
Снова наступает тишина.
Такое ощущение, будто мы очутились в бальном зале после того, как из него вышла последняя танцующая пара.
Берюрье намекает, что пора бы и поесть. Все — за. Так как у Луизетта — время уборки, о котором она совсем забыла, то наш мистер Лукулл сам отправляется на кухню и начинает организовывать пиршество, достойное нас.
Две осы и Бебер притихли. Видимо, они еще никак не придут в себя после нашествия на дом орды дикарей. Они много отвечали, пожимали множество рук, выслушали слишком много пустых фраз. Все это было утомительно и изнуряюще.
Сам я тоже устал до предела и валюсь на диван, как куль. Сложив руки на животе, погружаюсь в изучение голубого неба с барашками облаков через прозрачное стекло окна.
С усердием школьника я перебираю в уме все данные, которые оказались в моих руках к этому времени.
Меня беспокоит одно: весь этот переполох — неспроста, он имеет точный прицел. Значит, что-то затевается. А в такой шумихе и суматохе можно провернуть все, что угодно.
Я поднимаюсь и обыскиваю комнату Кри-Кри, после чего разрешаю ему ложиться спать. Я боюсь новой адской машинки, но ее нет. Направление моих мыслей меняется, я начинаю думать о том, что ЧТО-ТО ДОЛЖНО ПРОИЗОЙТИ!
Входит Луизетта и говорит, что ко мне пришли.
Я вижу огненную голову Матье. Он не успел побриться, а для рыжих это — больной вопрос, небритые, они ужасны. К тому же он весь помятый и усталый.
Матье здоровается с присутствующими кивком головы и обращается ко мне:
— Ну и работенка, патрон.
В его руке зажаты две фотографии. На свежих снимках изображены типы с перекошенными физиономиями. Словно морды из воска. В общем, фотороботы во всей красе.
Я делаю Луизетте знак подойти.
— Ты узнаешь этих господ малышка? Видимо, произведения Матье великолепны, так как она, не колеблясь, отвечает:
— Кажется, это те мужчины, что устанавливали новый аппарат.
— Чудесно! Спасибо.
Мой сотрудник сияет. Дружески тыкаю его в бок. Пинок шефа — тоже награда.