– Сестренка, не надо, – сказала Ингрид. Она вертелась, очутившись между двух огней и желая потушить оба.
Тут в разговор вступил Зик:
– Ты сейчас просто плохо относишься ко мне. И поскольку ты привносишь эмоции в решение вопроса, я вынужден сказать, что независимо от того, что ты скажешь, я люблю тебя и не полюблю никого другого. Признаю, что вел себя глупо, когда пытался спрятаться от тебя, но я сделал это именно ради того, чтобы ты не подумала то, что думаешь. Поверь мне, Пэтти…
На лице у нее застыла улыбка.
– Прекрасная линия защиты, мистер Келсо! Уверена, что девушки в Парампе были бы в восторге.
– Сестра! – Ингрид готова была расплакаться. – Прошу, сестренка, я хочу с тобой поговорить.
– Говори с ним, – посоветовала Пэтти, заходя в дом. – Это ты его любишь. Я – нет.
– Стой здесь и не уходи, – сказала Ингрид Зику. – Дай честное скаутское, что не уйдешь, пока я не вернусь.
Он кивнул, и Ингрид побежала за Пэтти. Он глядел на Д. К., предпринимавшего попытки взобраться на крыльцо. Задние ноги не слушались, и кот все время оседал назад. Каждую ступеньку он преодолевал с четвертой-пятой попытки. За каждой неудачей следовало громкое рычание.
Зик смотрел, и тревога его росла. Он не знал, чем помочь. А если бы и знал, то не смог бы в силу двух обстоятельств. Первое: за этим бы последовал приступ аллергии; второе: риск потерять руку. И все же ему хотелось оказать помощь, поскольку Д. К. принадлежал Пэтти и сейчас ему хотелось быть рядом с нею, даже через этого кота.
Зик придерживал открытую дверь. Но Д. К. из последних сил завалился в комнату на спину, так и не заметив, кто послужил ему швейцаром. Даже нюхальник нуждался в ремонте. Никаких запахов, как ни сопи.
А это что за одеяние? Как только он будет в форме, сорвет его. Что бы это ни было, это посягательство на его частную жизнь.
В спальне Пэтти Ингрид хлопнула дверью.
– Меня еще никогда так не оскорбляли. И это моя сестра, унижающая одного из самых очаровательных мужчин на свете.
– Не будешь ли ты любезна заняться своими делами и покинуть мою комнату? – отрезала Пэтти.
Ингрид заперла дверь и положила ключ в карман.
– Я не уйду, пока не скажу, что хочу сказать. Ты считаешь себя христианкой, но не желаешь даже дать шанс оправдаться. Неужели ты думаешь, что его интересуют уличные девки?
– Откуда ты знаешь, что она – уличная девка? Ты ее в глаза не видела. Ты рассуждаешь о людях, о которых ничего не знаешь. В семнадцать лет ты собираешься учить меня..
– О'кей, ты на семь лет старше. Но есть люди, которые так и не становятся взрослыми. А некоторые взрослые так и не достигают кое в чем моральной зрелости. Человек может быть зрелым, но далеко не во всем…