Маспи взял за руки Дьедоннэ и Перрин.
— Спасибо… Но я буду сражаться один. Не позднее чем завтра я пойду к Корсиканцу, и мы объяснимся с ним по-мужски. А если я не вернусь, вы, друзья мои, не оставите этих несчастных…
Сцена выглядела так трогательно, что Элуа заплакал. Селестина последовала его примеру, за ней — бабушка и, наконец, Дьедоннэ. И вскоре рыдали все, кроме Перрин и деда — те принадлежали к более крепкой породе.
Проводив Адолей, Маспи вернулся в гостиную. У него опускались руки. Подумать только, Элуа надеялся сыграть возвращение с Эльбы, а получил Ватерлоо…
— Элуа… ты и впрямь собрался идти к Корсиканцу? — с тревогой спросила Селестина.
Маспи недоверчиво уставился на жену.
— Ты хочешь послать меня на верную смерть? Вот уж не ожидал от тебя! Признайся лучше сразу, что тебе не терпится стать вдовой!
— Но ведь ты сам только что…
— Ну, это, скорее, фигура красноречия, и вообще я устал от твоих расспросов! Какое тебе дело, как я собираюсь поступить?!! К тому же наша семья обесчещена не сегодня, а когда твой сынок пошел работать в полицию! Да, тот день и стал позором, истинным позором нашей семьи!
Маспи так разволновался, что жене пришлось готовить ему на ночь липовый отвар.
В кабинете Пишранда все три инспектора пытались заставить Бастелику признаться в убийстве Томазо Ланчано и ограблении. Но Антуан не впервые имел дело с полицией и крепко стоял на своем. Все обвинения он отвергал упрямо, но так спокойно, что невольно производил на допросчиков сильное впечатление.
— Насчет ювелирной лавки — согласен… Мне следовало прикончить того типа… Ладно, минутная слабость… — с кем не бывает! И, надо думать, она дорого мне обойдется! Добродетель никому еще не приносила пользы, инспектор. И потом, я сделал еще одну глупость… Что за кретинизм — совать морду к самому свету?.. Даже новичок справился бы лучше… В моем ремесле стоит чуть-чуть промахнуться — готово дело! И доказательство — перед вами. Остается только надеяться, что друзья меня не забудут, пока я отсижу свое, как паинька.
— Ну, дружочек, выйдешь ты очень не скоро!
— Кто знает? А насчет макарони, которого вы пытаетесь на меня взвалить, глухо дело! Я его в глаза не видел и даже не слышал о нем…
— Ты что, издеваешься надо мной?
— Нет. Я узнал о существовании этого типа, только когда он уже умер, если можно так выразиться… И, послушайте, инспектор… Допустим, я шлепнул бы парня и отобрал у него на целый миллион всякой всячины… Неужто вы думаете, я стал бы терять время на какую-то жалкую ювелирную лавку? Очень надо пачкаться за несколько кусков, когда у тебя и так набиты карманы? Вы меня совсем за дурака держите? Нет, сдается мне, эта история с итальяшкой — чистая случайность… Тут наверняка работал не профессионал, потому-то никто не знает!