Юрты попадались редко, иные были пусты, жители укрылись, в других старики выходили навстречу, покорно сгибая морщинистые шеи. Почти не останавливался нигде Ермак, плыл все дальше и дальше. Брал поминки, кидал на стружки, торопил своих:
– Отдохнем после. Недосуг.
Городок стоял, окруженный саженным рвом, за перекидным мостком – стража с копьями и толстыми пуками стрел в саадаках.
Стружки атаман оставил поодаль, взял немногих людей.
Из городка вышел начальник стражи:
– Гости московиты?
Ермак ответил:
– Московиты.
– Из Бухары идете?
То был неожиданный вопрос. Но Ермак не сморгнул:
– Так, идем.
– Тархан жалеет, что вы продали верблюдов барабинским людям. Тархан говорит, что вам надо было ехать прямо к нему, а потом, если захотите, в Барабу.
Дивясь, но без запинки отвечал Ермак:
– Нам сказали, что тут нет верблюжьего ходу – есть водяной. Товары не все расторговали – нарочно оставили, везли для сильного господина – тархана.
Начальник стражи цокнул языком:
– Господин видел. Товары хороши. Сколько вас?
– Десятеро, – сказал Ермак.
– Войдут пять.
– Малым числом пускают, – шепнул Брязга. – Ты – голова войску: я войду.
Повел пятерых. Оружие у них было под полами. Ермак остался за воротами.
Тархан сидел на цветных подушках в грязной, грубо срубленной избе. Он был полный человек с лысым высоким лбом и заплывшими глазками, тусклыми и безучастными. Но иногда они вдруг выюркивали из своих узких щелок и делались рысьими, зоркими.
Гаврила Ильин, на корточках в углу избы, играл на жалейке. Тархан перебирал, не глядя, ворох побрякушек из мелкого строгановского товара. Напротив сидел тощий надменный татарин с желтым лицом скопца и курил.
– Долго ждал, – сказал тархан. – Твой человек говорил: через два дня будешь. Я рад. Больше товару надо. Мой город богат. Мои воины могучи. Нет могучей их! – крикнул он, и было очевидно, что это относится не к гостям, а к невозмутимому курильщику.
Развязали короба. Ильин ловко, встряхивая кудрями, разложил товары. Тархан еле взглянул:
– Мои. Беру. Еще?
Говорил: "мало", а даже не глядел!
– У тархана Кутугай, – шепнул Ильин. – Из ближних ханских. За данью приехал.
Брязга тотчас обратился к тощему:
– А ты, господин, что потребуешь?
Кутугай презрительно шевельнул веками без ресниц. Ему надоели эти истории с купцами, возящими нищие товары из Московии в Бухару и из Бухары к толстяку, пыжащемуся посреди своих болот, – глупые истории и волыночное дуденье, которыми морочили ему голову трое суток, отводя прямой вопрос о покорности и дани хану.
Дерзкая мысль мелькнула у Брязги. Такого подарка атаман не ждет!..