— Так бы сразу и сказал! — упрекнул я его. — А то я думал, будто мы мерзнем оттого, что на улице холодно.
— И кроме того, — продолжал Алексей размышлять на прокрустовом ложе, — при голодании в организме уменьшается производство тепла.
Теперь наконец все стало ясно. Коваленко проснулся и долго перекатывался с боку на бок—видно, вставать не хотелось. Даже сообщение о том, что появилось солнце, на него не подействовало. Похоже, он решил про себя: раз солнце появилось, то теперь уж не скроется.
Я решил поставить психологический эксперимент и с его помощью оторвать Толю от ложа. Я спросил, обернувшись к Леше:
— Как думаешь, какова высота этого дерева? — и я кивнул на высоченную лиственницу, росшую метрах в пятидесяти от нашей стоянки.
Алексей не стал вводить меня в заблуждение и ответил честно: «Не знаю».
— А я думаю, пятьдесят, — подбросил я для затравки.
Нос Коваленко тут же появился из-под капюшона, нацелился в указанном направлении и еще с сонной хрипотцой произнес:
— Да будет тебе известно, что в тайге не бывает деревьев выше сорока метров.
— Ну хорошо, тогда сорок, — с готовностью согласился я.
— И сорока в нем нет, — кажется, Толя уже завелся.
— Ну конечно! — в этот возглас я вложил всю иронию, на которую оказался способен.
— Я тебе говорю! Двадцать семь — двадцать восемь метров. Не больше. — Теперь я знал — его уверенность поколебать невозможно.
— А я тебе говорю—метров сорок! — Я нацепил наживку и забросил подальше крючок. Теперь уже недолго ждать—Толя вот-вот поднимется.
— Я тебе точно скажу. — Коваленко раздраженно вскочил на ноги (что, собственно, и было задачей эксперимента), сбросил куртку, ночной колпак, бывший некогда цивильной фетровой шляпой, схватил свою тетрадь в клеточку, вырвал листок и сунул его мне под нос. Этот листок был чист, как свежий снег в ледяной пустыне Антарктиды.
— Ты согласен, что две клеточки—это один сантиметр?—с угрозой спросил Коваленко.
Я чувствовал, что он был готов меня задушить, если бы я сказал «нет». Пришлось согласиться... Но этот вопрос поневоле заставил насторожиться меня: уж не собирается ли он таким эталоном измерять высоту дерева, прикладывая тетрадный листок к стволу, по мере влезания? Осторожно спросил Толю об этом.
Гневно топорща усы, он ответил сквозь зубы:
— Увидишь.
Да. Должен признать, я поступил со своим экспериментом довольно неосмотрительно. Ведь знал же: если перед Коваленко возникнет задача, что-нибудь вроде того, чтобы определить, сколько именно воды вытесняют грибы в котелке или сколько листьев на старой березе, его остановить уже невозможно. Не успокоится, пока не получит точный ответ.