— Элизабет, с тобой все в порядке? Пора немедленно выезжать.
Стивен постучал в дверь.
Я остановила горячую воду, но не почувствовала разницы.
Через десять минут мы мчались по дороге в надежде добраться до барселонского аэропорта быстрее, чем за три часа. Я включила радио, чтобы заполнить напряженную тишину. Мы не смели заговорить. Стивен не сводил глаз с дороги, мой взгляд был обращен внутрь себя, к правде…
В пятнадцать лет я могла сказать.
«… Кто бы тебе поверил?» «Посмотрите на нее, — заговорили бы вокруг. — Такие хрупкие создания вечно фантазируют. Она дрожит от холода даже летом. Только не он… знаменитый скрипач…»
«Вспомни, что случилось с тобой в день рождения отца. Все собрались в гостиной, чтобы поздравить его. Все! Должна была петь знаменитая певица из „Метрополитен“. Отец собирался ей аккомпанировать. Тебе разрешили выпить бокал шампанского, но ты тайком выпила второй, потом третий…»
«Я хотела сказать… Я смотрела на нашу антикварную мебель, на гостей с бокалами шампанского в руках, знаменитостей, интеллектуалов. Они помогут… Я читала об агентствах… Пусть узнают правду об этом доме. Я попробовала привлечь их внимание… Пожалуйста, все… я хочу… я хочу…»
«Бетти! Пожалуйста, сядь!» — прогремел в комнате его голос. Он всегда останавливал тебя, лишал дара речи, заставлял затаить дыхание… нет!
«Я хочу… Я хочу…»
«Бетти! Пожалуйста», — снова оборвал отец. И громко заиграл на скрипке, освобождая твою голову от алкоголя. «Куколка Бетти, неужели ты не видишь, что гости спешат услышать наше величайшее сопрано? Она собирается начать свою программу прямо сейчас. Не заставляй гостей сердиться на тебя! Пожалуйста, сделай одолжение, принеси с кухни стакан воды для мадам и поставь возле пианино».
Уже протрезвев, я снова обвела взглядом гостиную. Увидела холодные лица, услышала подлый шепот, ухоженные пальцы барабанили по мебели, люди прочищали глотки, не нуждавшиеся в этом. Что они видели, глядя на стоявшую перед ними девочку-подростка? На мне было черное шелковое платье без бретелек, которое он купил к этому событию. Я была худенькой, но уже обрела фигуру женщины. Он прав, они сочтут, что я сама виновата. Я вступила в сговор с ним против себя самой.
… Он снова заиграл на скрипке, взял несколько высоких, коротких нот…
Я выбежала из комнаты, слыша за спиной громкие аплодисменты. Певица объявила программу. Обо мне уже забыли.
… Позже этой ночью он дал волю своей ярости. Избил. Я не сопротивлялась!
«… Спустя две недели тебя пригласили на просмотр. Ты была слишком молода и танцевала так словно никогда прежде не слышала слова балет». Ты опозорилась.