Этот курочку схватит, другой поймает цыпленка.
Даже и в воду ныряют отлично: чибиса, утку
Могут промыслить. Я б на охоту пускал их почаще,
Но надлежит осторожность еще им привить и сноровку —
Как от ловушек, от ловчих, от гончих собак уберечься.
Ну, а когда, наконец, пройдут настоящую школу,
Всё усвоят как следует, — пусть они хоть ежедневно
В дом доставляют добычу, чтоб дому не знать недостатка.
Видно, в меня удались, — играют в опасные игры.
Только начнут— и все прочие звери от них врассыпную.
Стань на пути — и они тебе в горло, и долго не тянут!
Это, конечно, отцовская хватка. Бросаются быстро,
Точно рассчитан прыжок. Вот в этом я главное вижу!»
Гримбарт ответил: «О, честь и хвала! Это очень отрадно,
Если выходят дети такими, как хочешь, и к делу
Сызмала тянутся, в помощь родителям. Рад я сердечно
С ними в родстве состоять. На них возлагаю надежды».
«Что же, на этом закончим, — заметил Рейнеке, — время —
На боковую. Устали мы очень, тем более Гримбарт!»
И улеглись они все в просторном покое, обильно
Устланном сеном и свежей листвой, и отлично уснули.
Рейнеке, впрочем, от страха не спал. Понимал он, что надо
Дело обмозговать. До утра он томился в раздумьях.
Утром с бессонного ложа вскочив, он к жене обратился:
«Вы не волнуйтесь напрасно: я Гримбарту дал обещанье
Вместе пойти ко двору. Вы дома спокойно сидите.
Что бы ни стали болтать обо мне, вы не верьте плохому —
И охраняйте наш замок. Поверьте, все к лучшему будет».
Фрау Эрмелина сказала: «Мне кажется странным: решились
Вновь ко двору вы пойти, где так вы теперь нелюбимы?
Что? Вас принудили? Вряд ли. Но надо же помнить о прошлом…»
Рейнеке ей говорит: «Там не шутками пахло, конечно, —
Многим хотелось меня погубить, натерпелся я страхов.
Но, как известно, под солнцем случаются всякие вещи:
То нежданно-негаданно вдруг повезет необычно,
То — в руках уже было, а как упустил — не заметил.
Дайте уж лучше пойду, — кой-какие дела там имею.
Очень прошу, не волнуйтесь, ведь нет никаких оснований
Для беспокойства. Душенька, ну, потерпите немного,
Сделаю все, чтобы дней через пять или шесть возвратиться…»
Сопровождаемый Гримбартом, так и ушел он в то утро.
Шли они оба, шагали степью привольной все дальше
Гримбарт и Рейнеке, — шли, ко двору короля направляясь.
Рейнеке вдруг восклицает: «Будь там, что будет, но сердце
Чует мое, что отлично все на сей раз обойдется.
Милый племянник! С тех пор, как душу свою перед вами
Исповедью облегчил я, впадал я опять в прегрешенья.
Слушайте всё: о большом и о малом, о старом и новом.
Знайте: из шкуры медведя добыть я себе ухитрился