Люк услышал брошенный ему злобный выкрик и улыбнулся.
– Мышка, а как насчет того, чтобы заняться левитацией. По-моему, у нас есть для нее музыка.
– Разумеется, – Мышка услужливо поплелся выполнять поручение.
– Выходит, ты водишь всех на поводу? – сказала Роксана, когда Люк подошел к ней.
– Это называется «взаимодействие».
– У меня есть другое название. Самоуничижение. Пресмыкательство.
– Стало быть, у тебя целых два названия, – он закрыл своими руками ее руки, лежавшие на кристалле. – Посмотри на все с другой стороны, Рокс. Как только мы с этим разделаемся, ты можешь даже ко мне не подходить. Если не захочешь.
– Я подумаю. – Уж лучше думать об этом, чем о том, что сейчас, когда соприкоснулись их руки, ее кровь вскипела. – Я хочу поподробнее узнать об уайаттовском деле. Ты его от меня скрываешь, а мне это не нравится.
– Это ты скрываешь, – ровным голосом произнес он, – а не я.
– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Она отвела глаза.
– Понимаешь. Понимаешь. Есть что-то такое, о чем ты мне не рассказываешь. Что-то, из-за чего все дрожат. Как только расколешься, мы проясним ситуацию.
– Расколюсь? – она метнула смертоносный взгляд в его сторону. – И что же это такое я тебе не рассказываю? Что же это может быть? Давай подумаем… может быть, то, что я тебя ненавижу?
– Нет, – он опередил ее, проведя ладонями по предплечьям. Ее руки не успели оторваться от кристалла. – Ты уже целую неделю стараешься меня в этом убедить. Но ведь ты ненавидишь меня только, когда сама себя заставляешь об этом думать.
– Но это происходит так естественно, – она улыбнулась, улыбка ее была сладкой как намазанное медом лезвие ножа.
– И только потому, что ты все еще без ума от меня, – он поцеловал ее в кончик носа. Она же зашипела на него. – Мы здесь на работе, да?
– Да.
– Так вот давай работой и займемся, – он медленно и зловеще улыбнулся. – И тогда посмотрим, что происходит естественно, а что нет.
– Мне нужно больше информации.
– Ты ее получишь. Как получишь и камень, когда все закончится.
– Стой! – она схватила его за руку в тот момент, когда он отворачивался. Дрожащими руками она снова положила кристалл на место. – Что ты сказал?
– Что камень будет твоим, когда все закончится. Можешь быть уверена на все сто процентов.
Она всмотрелась в его лицо в ожидании услышать всю правду, но лишь пожалела, что не может видеть его мысли, как раньше.
– Почему?
– Потому что я тоже его люблю.
Она ничего не могла сказать, ибо это была правда, и она это увидела. Она затаила дыхание, с трудом выдыхая слова.
– Мне хочется тебя ненавидеть, Каллахан, – выдавала она из себя. – Мне очень хочется тебя ненавидеть.