Не надо было быть психологом, чтобы понять, что на самом деле думал Люк. Макс улыбнулся и дружелюбно положил мальчику руку на плечо. Уже прогресс, мелькнуло у фокусника в голове. От этого прикосновения Люк напрягся, но только на мгновенье.
– Познакомься с новым членом нашей счастливой труппы, – проговорил Макс, обращаясь к Лили. – Сегодня вечером Люк будет выступать с нами.
– Сегодня? – Люк встревоженно повернулся, так, чтобы видеть лицо фокусника. – Только сегодня? Неужели я все это делал только ради одного вечера?
– Это мы еще решим. Если сегодня все пройдет, как надо, то тогда будет и завтра, и послезавтра. Можешь считать, что сегодня – это твой испытательный срок. Как бы там ни было, мы уже достаточно репетировали, так что ты совершенно свободен и можешь пойти поразвлекать Роксану, – подмигнув, он наклонился к мальчику: – Ты опять пытался играть против профессионалов, Люк. Ты проиграл.
– Черт побери, я не знаю, чем мне с ней заниматься, – пробормотал Люк, спрыгивая со сцены. Лили только вздохнула, услышав, как он выражается.
– Поиграй с ней, – посоветовала она. – И еще, солнышко, я очень тебя прошу: не ругайся при Рокси.
Прекрасно, подумал он, медленно выходя из-под шатра на ослепляюще-белый солнечный свет. Он не будет ругаться при ней. Но ее он обругает, уж это-то точно.
Открыв дверь фургона, он направился прямо к холодильнику. Когда он доставал бутылку холодной «коки», ему опять, как раньше, захотелось обернуться. В глубине души Люк постоянно ждал, что кто-нибудь бросится на него и ударит за то, что он посмел прикоснуться к еде.
Люку до сих пор было немного стыдно за собственные действия на первой неделе, проведенной с Максом. Однажды он вошел в фургон и увидел огромную кастрюлю сваренных спагетти. Кроме мальчика, в фургоне никого не было. Он набросился на спагетти и, давясь от спешки, проглотил их прямо холодными, подчиняясь привычке, возникшей у него за столько дней недоедания.
После этого Люк ждал, что его накажут. Что теперь его не будут кормить целый день, или даже два. Так обычно поступала с ним мать. Готовясь к голодным временам, Люк запасался бутербродами и конфетами, спрятав их в своем рюкзачке.
Но его никто не стал наказывать. Никто даже и слова ему не сказал.
Не желая испытывать свою удачу, Люк взял кусок хлеба, оставшееся с обеда мясо, проглотил этот самодельный сэндвич и пошел к Роксане.
Он двигался бесшумно – еще одна необходимая ему раньше привычка. Войдя в узкий коридор, он услышал лукавую балладу Джима Кроче[3]. Роксана распевала вместе с радио своим детским сопрано.