— А полиция?..
Ева покачала головой.
— Он пугал меня полицией, социальными работниками — всеми, кто мог вмешаться. Я бросила его там, в этой комнате. Смыла с себя кровь и ушла. Я все шла и шла, я прошла много миль, пока не потеряла сознание в каком-то переулке. Там меня подобрали. Очнулась я в больнице. Доктора и копы задавали мне вопросы. Я ничего не помнила, а если и помнила, мне было слишком страшно об этом рассказать. Я была запугана. Оказалось, что у меня нет даже свидетельства о рождении, — никаких записей обо мне они не обнаружили. Официально я не существовала, пока они не нашли меня в том переулке. В Далласе. Поэтому мне дали такое имя.
— Вы сами сделали себе имя.
— Как только увидишь, что это влияет на работу, скажи мне.
— Это уже повлияло на работу. Это сделало вас хорошим копом. Во всяком случае, мне так кажется. Это помогло вам, и теперь вы готовы взглянуть в глаза чему угодно. Вот возьмите этого парня, за которым мы охотимся. Что бы ни случилось с ним в детстве, это было не хуже того, что пережили вы. Ну, хорошо, допустим, что хуже. Но он использовал это как предлог, чтобы убивать, разрушать, причинять боль. А вы использовали то, что случилось с вами, чтобы добиться справедливости для людей, ставших жертвами преступлений.
— Делать свою работу — это не героизм, Пибоди. Это просто работа.
— Вы всегда так говорите. Я рада, что вы мне рассказали. Это значит, что вы мне доверяете как напарнице и как своему другу. Вы можете мне доверять.
— Я знаю, что могу. А теперь давай забудем об этом и вернемся к работе.
Ева встала и протянула руку. Пибоди схватила ее руку, крепко сжала, и Ева рывком подняла ее на ноги.
Ева решила еще раз заехать в морг. Ей хотелось расспросить Морса и еще раз взглянуть на Аннализу Саммерс.
Она застала его в прожекторской за извлечением мозгов из трупа мужчины. «Зря я ела соевый хот-дог, — подумала Ева. — Надо было ехать прямо сюда». Но Морс радостно помахал, приглашая ее войти.
— Смерть без свидетелей. Как вы думаете, лейтенант, насильственная или ненасильственная?
Морс обожал загадывать загадки, и Ева поняла, что ей не отвертеться. Обреченно вздохнув, она подошла и пригляделась к телу поближе. Оно уже начало разлагаться, поэтому она предположила, что смерть наступила за двадцать четыре или даже за тридцать шесть часов до доставки тела в морг и заморозки. В результате покойник выглядел не слишком аппетитно. По оценке Евы, ему было где-то под семьдесят. Мог бы еще пожить.
На левой скуле виднелся синяк, глаза покраснели от полопавшихся кровеносных сосудов. Теперь Ева искренне заинтересовалась и обошла вокруг стола в поисках улик.