– Спасибо, рыцарь! Не попади под трамвай!
В тот вечер работы было много. В двадцать три часа Тарумов передал метеорологическую сводку: «В районе Астраханского рейда средняя облачность без осадков. Ветер норд-ост до трех баллов. В районе Махачкала – Красноводск возможны незначительные осадки. Ветер норд-ост не свыше пяти баллов. На ближайшие сутки ожидаются дальнейшее падение ветра и легкая облачность». В журнале он нашел утреннее радио от судов, нарушивших график из-за неблагоприятной погоды. В середине дня донесений не было.
Штормовая полоса ушла на юг, но хвост ее еще был где-то между Красноводском и Баку; к вечеру в порту сняли штормовые знаки, и в сухогрузной гавани победно протрубил первый пароход, покидая причал.
Отправив сводку, радист перешел на прием. Судя по утренним телеграммам, прибытия нефтеналивных судов в ближайшие два часа не ожидалось. Позывная волна бездействовала. Едва слышно просачивалось сквозь наушники слабое пение, настолько слабое, что казалось – ? крошечное хрупкое насекомое царапает лапками в мембрану.
Тарумов завертел верньер – и звук окреп, усилился, явственно обозначилась мелодия, и удивительно чистый женский голос оборвался, покрытый шуршанием долгих аплодисментов. Радист включил громкоговоритель и сбросил наушники. Репродуктор шипел, сотрясаемый трескучим гамом, из которого вырывались отдельные голоса, визгливые, как вопли о помощи. Белецкая покинула свое место у телефона и приблизилась.
– Ты с ума сошел, – сказала она испуганно, – а если кто вызовет?
Она оперлась о спинку его стула и дышала ему в затылок– Аплодисменты смолкли. Снова женский голос запел ту же простую колыбельную песенку.
– Колыбельная, – шепнула Муся. – Хорошо поет, правда? Ну-ка подвинься, Арсен!
Она присела на краешек стула и, чтобы удержаться, обняла его рукой за плечи. Ее лицо было так близко, что он видел влажный блеск ее зубов из-за полуоткрытых губ. Медленно он наклонил к ней голову, и ее волосы защекотали его щеку. Она не заметила этого, пристально глядя в черную тарелку репродуктора. Он не слушал музыку, он думал, что еще никогда они так не сидели, обнявшись, что близость их незаметно растет и будет еще расти, пока… пока они не станут мужем и женою. «Это бывает, – думал он радостно, – да, именно так и бывает». Он опомнился, когда снова загремели аплодисменты.
– Хватит, – сказала Муся, – тебя там проклинают где-нибудь в море. Выговор заработаешь!
Поворачивая рукоятку, он покосился на Мусю. Закинув руки к затылку, она потянулась всем телом, глаза ее были ласковы и дружелюбны. Вот она как будто знает уже, что нравится ему, и не отстраняется. Напротив! Ему уже казалось возможным заговорить с ней о своем чувстве.