Тем временем Володя нарисовал водолаза в скафандре. Он даже улыбнулся самодовольно, – до того удачно получилось.
– Знаешь что, Степа?
– Ну?
– Давай сорвемся отсюда совсем. – Радист понизил голос и вкусно облизнул вишневые губы. – Я знаю, куда я пойду. В Эпрон. Сейчас поднимают суда, затонувшие у Бирючьей Косы. Вот где работа!
– Не отпустят, – пробормотал Котельников, боязливо озираясь. – Как это оставить танкер? Выходит, что мы струсили раньше беспартийных. Нет, уж ты это оставь…
– Для тебя там тоже есть работа, – невозмутимо продолжал Володя, – я узнавал. Может быть, наплевать на документы? Нет, пожалуй, отберут комсомольский билет.
– Не говори глупостей.
Котельников сделал вид, будто хочет отойти от окна, но не двинулся с места. Он был смущен и заинтересован. Володино предложение притягивало как магнит.
– Если попытаться действовать через райком, – сказал он неуверенно, – да нет, не отпустят…
– Ерунда! Невольник – не богомольник, как говорится. Хотел бы я знать, как это меня удержат здесь против моего желания!
– Нет, дезертировать не годится, – сказал Котельников твердо, но без всякого чувства, – может быть, еще удастся наладить дело. Кроме того, я ведь здесь председатель судкома… Все-таки ты узнай насчет Эпрона, на всякий случай, – прибавил он, натянуто улыбаясь.
На спардеке зазвучали шаги, гулкие и неровные, заметаемые ветром. Человек миновал рубку, крупно шагая и наклонившись вперед, словно падая навстречу быстрому току воздуха.
– Басов, – шепнул Володя, – он не слышал нас?
– Не знаю. – Котельников попятился от окна, – ну, хватит разводить панику. Не комсомольское это дело! Вот и баржи подходят.
Волны бежали вдоль рейда, как перепуганные проворные звери, бледно-зеленые, покрытые коричневыми пятнами нефти. Баржи кланялись им навстречу, скрипели и осторожно окунали крутые ржавые бока. Черный игрушечный буксир сбросил в воду намокший конец, оглушительно гикнул и пошел, приминая волны, волоча за собой извилистый хвост вспененной воды.
В помповом отделении «Дербента» работали грузовые насосы. Палуба слегка звенела, едва заметно приподымаясь над уровнем воды. Басов стоял на мостике у перил, прижимая локти к бокам, чтобы сохранить тепло.
– Неладно скроено это море, – сказал боцман Догайло, стоящий рядом, – совсем даже неудобно оно расположилось, море Каспийское.
Он выставил вперед носок огромного сапога, точно отлитого вместе с его ногой из чугуна.
– Сохнет наше море, питает землю. Знаете в Баку Девичью башню старинную? От башни до моря теперь минуты две ходу. Люди говорят, будто бедную девицу заточили в нее злыдни-ханы и она зачахла с тоски. Башня в то время в море стояла. Ушло море, открыло камни. Так же и здесь, на Астраханском рейде, когда-то глубоко было. Теперь с осадкой в двадцать футов дальше Тюленьей банки идти опасно. Кругом вода – сколько глазу видно, а ходу нет…