– Обгоним ли?
– Обязательно. Знаешь, Степа, по-моему, мы с тобой ошибались, когда рассуждали насчет команды. Помнишь, ты сказал: «сброд»?
– Не помню что-то…
– Э, не хитри! Местом я тебя тогда соблазнял в Эпроне. Память у тебя девичья, Степа!
– Дело прошлое…
– То-то и есть! Видел, как работали мотористы на стоянке? Это уж что-то новое. Самое интересное то, что все это сладилось без участия командиров. Как это началось, ты не помнишь?
– Начал Мустафа Гусейн…
– Бывший комсомолец. А почему он «бывший», ты знаешь?
– Как будто исключен за пьянку. Толком не знаю…
– Неладно, Степа! Мы запираемся в красном уголке и совсем не знаем людей. Соревнование началось стихийно, без нас, и мы только примкнули к нему.
– Ты же вчера хотел возглавлять, – съязвил Котельников.
– Оставь… Нужно уничтожить эту дурацкую замкнутость, нужно работать с людьми. Тогда, может быть, и возглавим.
– Открытых собраний побольше, – сказал Котельников, – поменьше секретов. А главное – надо работать вовсю. Мы поддерживали порядок на электроустановках и считали, что показывали пример, – мы-де образцовые! Дешево это стоит, Володя! Мы должны быть всюду, где дело идет плохо. Если не умеешь наладить двигатель, подавай инструмент, организуй людей, покажи им цель. Трудное это дело, Володька, организовать людей. Трудное…
На «Агамали» с ответом не торопились. Вечером, во время ужина, Володя прибежал в кают-компанию.
– Предсудкома к аппарату, – объявил он торжественно, – шевелись, Степа!
Радиорубка наполнилась народом. Здесь были матросы, электрики, и донкерман, и мотористы. Пришел даже штурман Алявдин. Разговаривали тихо, почти шепотом, словно тот, кто вызывал предсудкома, находился тут же в рубке и прятался за щитом передатчика. Гусейн, приоткрыв рот, слушал дробный стук ключа и свист репродуктора.
– Это ты передал сейчас? – спрашивал он тихо. – А теперь он говорит? Что он ответил?
– Поди ты к черту, – зашипел Володя, – я спутаюсь!
Из-за края моря простучал наконец небрежный ответ:
«Согласны, если вы не шутите. Наши условия: перевезти двадцать пять тысяч тонн сверх плана, сократить простои, выполнять ремонт на ходу. Кончаю».
В рубке поднялся шум. Телеграмма переходила из рук в руки. Алявдин покачал головой.
– Будет хорошо, если мы покроем задолженность.
Двадцать пять тысяч сверх плана. Извините, это бред,
– Однако вот они предлагают, – сощурился Котельников, – для них это не бред.
– У нас машины другие.
– Машины одной серии. Головы у нас другие, вот что!
– Насчет голов позвольте мне сказать, – выдвинулся до сих пор молчавший донкерман Пронин. – Вы знаете, кто регулировал двигатели «Агамали»?