– Ну, их… стахановцев.
– Да ведь их сорок пять человек… Лучших людей, вероятно, заснимут, не всех!..
– Посмотреть, какие они… Слушай, Арсен!..
– Ну?
– Я читала, что Алексея Стаханова в прошлом году травили какие-то администраторы. Неужели это правда?
– Конечно, правда. Но почему ты спрашиваешь?
– Да как-то странно. Ну, прощай, Арсен.
– Прощай. Что ты какая-то чудная? У тебя глаза сделались большими… Смотри не попади под трамвай…
Под утро Тарумов вновь связался с «Дербентом». За ночь танкер не сбавил скорости. Он прошел расстояние до Астраханского рейда за тридцать один час. У Тюленьей банки его поджидал караван барж. К утру ветер посвежел и началась зыбь. Последнюю баржу подвели с трудом. Несмотря на это, разгрузка была окончена за три часа. Танкер уже шел в обратный рейс, и вдогонку ему с севера спешила крупная зыбь, грозившая замедлить ход.
Днем на радиостанции дежурила другая смена, и, явившись вечером на вахту, Тарумов посмотрел журнал. Никаких записей о ходе стахановского рейса не было. Прибытия «Дербента» ожидали после двенадцати часов дня, но уже в восемь часов радист услышал его позывные.
«Находимся на траверзе острова Жилого. Будем через два часа. Сообщите пристань погрузки».
– Как это может быть? – удивился дежурный. – Ведь если они сейчас на траверзе Жилого, то им остается хода часа три, не меньше. Может быть, радист напутал?
– Звоните в диспетчерскую, – усмехнулся Тарумов, – никто не напутал, все верно!
– Да не может этого быть. Я сам плавал, я знаю!
– Ты не знаком с их новой трассой. Они идут другой стороной острова, проливом. Этот путь много короче.
– Да ведь там мелко…
– Глубина восемь футов. Они идут порожнем, без балласта. Кроме того, они освободились от ненужных грузов и уменьшили осадку. Они все рассчитали, не беспокойся.
– Ах, молодцы! Недаром о них столько говорят в порту. Теперь о них узнают в Махачкале, и в Астрахани, и в Красноводске…
– Одного из них я знаю. Это радист Макаров. Обыкновенный парень, совсем мальчишка… Очень веселый…
– А я знаю их капитана. Так себе, ничего особенного. Старичок. «Пожалуйста, голубчик… Спасибо, голубчик…» Тихоня.
И Муся, молча кусая губы, слушала этот разговор. Она притихла с утра, и на нее не обращали внимания. Неожиданно она сказала Тарумову деланно небрежно!
– На пристани, вероятно, будет много посторонних. Что, если пойти посмотреть?
– Пожалуй, – согласился Тарумов, – я тебя провожу.
– Мне хочется прогуляться. – И она торопливо добавила: – Такой славный вечер!
Они шли по шоссе к нефтегавани. Муся машинально перебирала его пальцы, прижималась к нему плечом и молчала. Тарумов рассуждал вслух: