Алек посмотрел на сына. Красивый молодой человек. Черные волосы. Смуглая кожа. Семнадцать лет. Скорее всего, он сегодня вечером занимался любовью с Терри Хезлтон. В будущем месяце он окончательно покинет родной дом, начнет новую жизнь, свою собственную. Алек вглядывался в его светло-голубые глаза.
– Я скучаю по твоей матери, – сказал он.
Клей опустился рядом с ним на песок и прислонился спиной к стене дома.
– Я понимаю, пап, – сказал он спокойно. – Я тоже скучаю. – Он пропустил песок между пальцами и нашел маленький красный кусочек стекла, который вручил Алеку.
Алек сжал кусочек стекла в кулаке. Он положил руки на колени и посмотрел на темную воду залива.
– Они собираются передвигать маяк, Клей, – сказал он. – Они собираются тащить эту чертову штуку на сушу, и Кисс-Ривер уже никогда не будет таким, как прежде.
Алек мог бы попросить Оливию прийти к нему домой. Там у него были парусные доски, и можно было бы отправиться прямо из маленькой бухточки за его домом. Но по дороге в Рио-Бич он понял, что не хочет, чтобы Оливия приходила, когда Клей и Лейси будут дома. Так что же это означает? Нола то и дело заходила к ним, и у него никогда не возникало никаких задних мыслей. Но если бы его дети увидели Оливию, ему пришлось бы как-то объяснять ее присутствие. Возможно, они запомнили ее с того вечера в отделении скорой помощи. А может быть и нет. Дело не в этом. Ему просто не хотелось, чтобы они видели его с другой женщиной, независимо от того, насколько платоническими были их отношения.
Оливия стояла, прислонившись к своему автомобилю на стоянке у Рио-Бич. Поверх купального костюма на ней был белый пляжный халат, и ее ноги были почти такого же цвета. Эта женщина слишком много работала.
Он остановил машину рядом с ней, и она прикрыла глаза рукой от солнца, когда он вылез из «бронко» и начал отвязывать от багажника на крыше доску с парусом.
– Алек, я предупреждаю вас, что совершенно не умею плавать, – сказала она.
Он достал с заднего сиденья «бронко» спасательный жилет и кинул Оливии.
– Вам не нужно уметь плавать, – сказал он, – но необходимо защититься от солнца.
– Я намазалась кремом, – ответила она. – Этим летом я первый раз на солнце.
– А выглядите так, как будто вообще первый раз в жизни.
Она скорчила гримаску и взялась за край доски, чтобы помочь донести ее до залива.
– Почему доска только одна?
– Потому что ветер сегодня идеален для вас, но почти никакой для меня. Здесь замечательное мелководье. Я могу находиться рядом с вами и говорить, что надо делать.
Рио-Бич был ничем иным, как клочком покрытой песком суши у кромки воды, ширины его хватало только, чтобы расстелить одеяло. Алек стоял, подбоченившись и глядя на залив. Солнце играло бликами на поверхности воды, и в отдалении можно было видеть других любителей виндсерфинга, однако Алек знал, что никто из них не заходит сюда. Рио-Бич был его маленьким секретом.