Вряд ли Н.А.Пушкина могла поделиться с кем-то другим интимными подробностями своей жизни, своей первой любви. Недаром все персонажи хоть и легко узнаваемы, но скрыты за чужими именами. Между тем письма Н.А.Пушкиной И.С.Тургеневу, издателю «Вестника Европы» М.М. Стасюлевичу и другим говорят об ее незаурядных литературных способностях. В.Б. Бертенсон пишет о ней5: «Постоянное проживание за границей, только среди иностранцев, не сделало из дочери А.С.Пушкина иностранку…» — и, говоря о письме Н.А.Пушкиной к нему: «Разве от этого письма не веет чисто русской скромностью, разве оно не переносит нас во времена далекие, хорошие?»
Но почему роман написан по-немецки? Видимо, Н.А. Пушкина-Меренберг не адресовала его русскому читателю. Быть может, писала его для своих детей и внуков, которые по-русски почти не читали. Графологическая экспертиза вряд ли имеет смысл: наверняка Наталья Александровна текст диктовала. Здесь много вопросов, на которые едва ли будет получен ответ. Но время создания романа можно датировать с относительной точностью. Вспоминая о даче Громовых, построенной в итальянском стиле, автор пишет о событиях, произошедших «примерно 30–40 лет назад». Таким образом, можно считать, что роман был написан в 1880–1890 гг.
Наталья Александровна знала отца по рассказам матери, но любовь к нему пронесла через всю жизнь. Именно ей мы обязаны первой публикацией писем Пушкина к невесте и жене в «Вестнике Европы» (1878 г.). Предисловие к этой публикации написал И.С.Тургенев. В 1880 году она приезжала в Москву на открытие памятника Пушкину. Видимо, память об отце не раз поддерживала ее в жизни. И хоть имя Пушкина только однажды появляется на страницах романа, вспомним, как в минуту тоски и отчаяния героиня раскрывает том стихов «божественного поэта», который уносит ее «в заоблачную высь», подальше от тягостной прозы жизни.
И последнее. Пушкин любил своих детей и мечтал о внуках. В «Отрывках из писем…» он писал: «Бескорыстная мысль, что внуки будут уважены за имя, нами им переданное, не есть ли благороднейшая надежда человеческого сердца?» Пушкина мы читаем всю жизнь, с раннего детства до самой смерти. Все мы в неоплатном долгу перед ним. Меня утешает мысль, видимо, наивная, что, переведя с немецкого роман «Вера Петровна» (о качестве перевода не мне судить), я хоть в ничтожной доле этот долг оплатил.
Проф. В.М. Фридкин
Москва, декабрь 2003 г.