На следующий день Беклешов был в гостиной госпожи Громовой и, как ему было назначено, ко времени, когда она с дочерьми и Любочкой вернулась домой из церкви. Петр Модестович в это время представлялся в Зимнем дворце с поздравлениями.
Поздоровавшись с Борисом, госпожа Громова сказала девушкам:
— Отправляйтесь в свои комнаты, дети, и оставьте нас одних. Мне нужно поговорить с Борисом Ивановичем. Через полчаса приходите вниз к завтраку. Вы ведь позавтракаете с нами, Борис Иванович?
— К сожалению, не смогу, так как должен сегодня у многих быть с визитами.
Уходя, девушки сгорали от любопытства узнать, о чем будет разговор.
Если Вера не проявляла ни малейшего интереса, то Ольга и Любочка, напротив, очень покраснели, увидев Беклешова. Они полагали, что его приход в необычное время должен иметь особый повод, и каждая охотно думала, что это из-за нее.
Едва юные дамы вышли из гостиной, госпожа Громова села у камина и, указав на стоящее перед ней кресло, сказала:
— Садитесь, пожалуйста, Борис Иванович, и скажите, чем могу быть вам полезна.
— От вас зависит счастье моей жизни, Мария Дмитриевна. Одного вашего слова достаточно, чтобы сделать меня счастливейшим или несчастнейшим из людей.
— Как я должна вас понять, дорогой друг? — спросила госпожа Громова, у которой не было ни малейшего сомнения о цели этого визита. — Объяснитесь яснее. Вы знаете, что я с радостью сделаю для вас все, что в моих силах.
Борис от природы не был ни робким, ни застенчивым. Но сейчас, когда предстояло объявить о своем сватовстве, у него настолько захватило дух, что он сказал едва слышно:
— Я пришел, чтобы просить у вас руки Веры Петровны.
— Вы хотите сказать, Ольги Петровны?
— Простите, Мария Дмитриевна. Я еще не совсем потерял голову и отдаю себе отчет в том, что говорю. Я прошу руки Веры Петровны, вашей младшей дочери.
То, что любящая мать услышала, было горьким разочарованием. Рушились все ее планы. Тем не менее в последний момент она сделала отчаянную попытку, несмотря ни на что, сохранить Беклешова как будущего зятя.
— Вера еще почти ребенок, — сказала она. — Не подошла бы вам лучше Ольга?
— В глазах своей матери Вера — еще ребенок, — отвечал с достоинством Борис. — Но в моих глазах она прекраснейшая девушка, которую я когда-либо видел, и без нее я жить не могу. Вы поймите, Мария Дмитриевна, когда сердце так неумолимо стремится к цели, как у меня, невозможно свои чувства перенести с одной сестры на другую. Я жду вашего решения!
После этих решительных слов госпожа Громова убедилась, что ей не остается ничего, кроме того, чтобы сказать всю правду. Если Борис поймет твердо, что на Веру он не может рассчитывать, быть может, со временем он примет другое решение.