Теперь Любочка с Борисом посещали маскарадный бал каждую неделю. В большом танцевальном зале они не задерживались и тотчас направлялись в свою рощицу, где при первом посещении пережили такие счастливые часы. Любочка не уставала говорить о своей любви и выражала свое чувство по-разному, в разных тонах и формах. Подчас она высказывала надежду, что ей не придется долго скрывать свою любовь и скоро супружество навсегда соединит ее с любимым. Когда она заговаривала о свадьбе, Борис становился сдержан и молчалив. Он говорил ей тогда о терпении, о трудностях с отцом, которые он должен преодолеть, так как находится в зависимости от него, и о том, что чрезмерная спешка опасна для их будущего.
Не матримониальный, а совсем другой план был у него задуман. Он ломал голову над тем, как найти повод, как найти путь, чтобы, не возбуждая недоверия Любочки, открыть ей этот план. Но его всегда ловкая находчивость отказывала ему служить в этом деле.
Он хотел подготовить Любочку к будущему и часто говорил о Владимире Островском, подчеркивал антипатию, которую тот ему внушает, и все же никак не понимал, как произнести последнее, решающее слово. Ему было страшно посвятить Любочку в свою тайну, оказаться по доброй воле в ее руках.
Он размышлял над трудностями, а между тем пришел конец карнавала. Любочка и Борис находились на последнем балу сезона. Эту последнюю возможность нельзя было упустить, выгодная обстановка больше бы не повторилась. Он понимал, что время не терпит.
Что лучше, сказал он наконец самому себе, искать средства и уловки, чтобы незаметно к ней подступиться, или сказать ей прямо, что мне от нее нужно (и как она будет этим ошеломлена), и тем увереннее достичь
своей цели? Женщины любят, когда их ошеломляют. Отважусь прыгнуть в неизвестность!
Они снова сидели в своем любимом садике. Любочка нежно прижалась к Борису. Тот был рассеян и сидел, наполовину отвернувшись от любимой. Вдруг, решившись, он повернулся лицом к ней. Он заглянул в ее глаза глубоким, сердечным, почти умоляющим взглядом и сказал деланно робким голосом:
— Дитя мое, можешь ли ты мне сделать одолжение? Очень большое одолжение.
Она удивленно посмотрела на него. Этот неожиданный вопрос никак не вытекал из их разговора, и сам его тон, казалось, готовил ее к какой-то неожиданности. Но удивление длилось недолго, и ее светившееся радостью лицо сказало ему без слов, как будет она счастлива дать ему доказательство своей любви.