– Ты это о чем? Все о том же?
– А о чем же еще? Вот уж кто умеет получать все, что захочет! Другая бы в ее-то годы в самом темном углу шатра сидела и подбирала обглоданные кости, а этой все нипочем.
– И в ее годы… и среди стольких жен и наложниц… многие бы лишились милости повелителя. Даже родив стольких сыновей… Но, говорят, у кого нет стыда, тот получает все остальное…
Йорол, свернувшаяся у ног старшей госпожи, обрадованно кивнула. Даже она поняла, что речь идет об Этуген-эхе, любимой наложнице Великого Хана. О ней вечно судачили в женских шатрах.
– А почему у нее нет стыда? – спросила она.
– Ты разве не знаешь? – Тон Гал-эхе был небрежно покровительствен. – Ее первый муж погиб из-за нее…
Сама Джейн тоже попала к Каюк-хану вдовой, но ее муж честно полег в битве, и она, ни в чем не упрекая себя, могла осуждать Этуген-эхе.
– Ой, расскажи, расскажи, как это было! – не унималась Йорол. Она, как дитя, обожала слушать кровавые истории, а Джейн, честно говоря, любила из рассказывать.
– Так вот. Ее тогдашний муж был королем в Париже…
Личико Овьетты выразило недоумение.
– Это же недалеко от твоих мест. Ну, где теперь Пары-Сарай.
– А-а!
– И вот когда войска Великого Хана подошли, он, этот король, хотел договориться. И поехал к нему с дарами, и просьбами, чтоб не ходил войной на его город. А Великому Хану сказали уже, что у короля жена красивее всех… Не знаю я, кто сказал, давно это было. Может быть, пленные, а может, кто из собственных людей короля – всякое бывает… И Великий Хан, конечно, сказал королю, что не тронет его город и даст ему ярлык, если король приведет ему свою жену. А король закричал, что верные христиане не водят своих жен на блуд к язычникам. Тогда Великий Хан велел своим нукерам отрубить королю голову, а тело бросить без погребения. Париж все равно взяли и сожгли – а красивый, говорят, был город, большой… И королеву хан все равно получил.
– А что же ей было делать? Руки на себя наложить?
– Нет, конечно, это страшный грех. Но она, по крайности, могла бы вести себя попристойнее. – Джейн поджала губы.
– Ох, и жадная же она, ох, и злая! – со смаком выговорила Кунигунда – точно косточку сахарную высасывала. – Уговорила Великого Хана казнить младшего брата своего прежнего мужа – что-то они там прежде не поделили. А он, между прочим, был женихом ее сестры.
– Много ты знаешь! Великий Хан и у другой ее сестры мужа казнил – он был королем в моей стране – по Маргеритиным ли наветам, своей ли волей. И хоть шепчут, что Этуген-эхе отняла у Элеоноры с Беатрисой… Ульген-эхе и Чечек, – поправилась Джейн, – мужа и жениха, что верно, то верно: сама же она их замуж за ханских родичей и выдала. Нет, Маргерита своих кровных не забывает…