Охранник Джош полночи лазил под только что купленным джипом и отлаживал, подкручивал, завинчивал… Линда Козловски принесла целый пакет еще горячих домашних булочек с корицей и налила полный термос кофе – в дорогу.
Все любили Шейна Кримсона, и лучи этой любви согревали Вивиану Олшот.
Она найдет его. Даже если зажарится по дороге.
Вдруг в голове всплыл тот разговор с Шейном.
«Стыдись, мисс Олшот. Это же твой дед придумал заправки Олшота… на каждой дороге, даже проселочной, даже самой заброшенной должна быть заправка. Чтобы любой человек знал: он не пропадет и не останется один…»
Вивиана решительно включила зажигание.
Заправки должны быть расположены так, чтобы до них можно было добраться…
***
Шейн вытер пот со лба и нахлобучил шляпу обратно на голову. Это просто неприлично для октября! Так никакого корма скотине на зиму не останется.
Он тронул бока гнедого конька, и тот послушно потрусил сквозь засохшие заросли ковыля. Слева по зарослям прошла могучая волна, и Шейн усмехнулся. Старина Джейд охотится на сурков. Интересно, поймает хоть одного?
Вот уже две недели Шейн Кримсон заставлял себя не думать о Вивиане, миллионах и жизни в большом городе. Шумиха, связанная с его неожиданным возвращением, улеглась очень быстро, к тому же вовсю шел подготовительный этап строительства больницы и нормального шоссе, так что Шейн с головой окунулся в хозяйственные хлопоты. Он работал столько, что дома просто валился на кровать и засыпал. Тогда начиналось мучение.
Во сне приходила Вивиана, золотоволосая, красивая и надменная. Она указывала на Шейна тонким пальчиком и ровным голосом объясняла ему, чтобы он не лез, куда его не звали. Шейн пытался заговорить с ней, но Вивиана презрительно кривила губы и удалялась. Шла она вроде не быстро, но он никак не мог догнать ее, бежал, падал, а она удалялась и удалялась, и тогда Шейн просыпался в поту и отчаянии.
Иногда сон менялся. Второй вариант был еще хуже. В нем Вивиана плакала навзрыд, а он стоял столбом и ничем не мог ей помочь.
Шейн хмуро тряхнул головой и от злости ткнул конька каблуками. Конек укоризненно покосился на Шейна и прибавил ходу. Не сильно.
Они выбрались на дорогу, и Джейд принялся усиленно чесаться. За эти две недели столичный лоск начисто слетел со старого пса, белый цвет превратился в серый, серый в бурый, а коричневый в черный. Роскошная шерсть свалялась, и мистер Джейд перестал напоминать клиента салона Жозефа Сантуццо.
Первые дни пес явно и недвусмысленно скучал, слонялся по дому, обнюхивал углы и искал Вивиану, причем делал это так откровенно, что Шейн не выдержал и наорал на него. Джейд вздохнул и с видом оскорбленного достоинства ушел спать на улицу, а Шейн всю ночь мучился угрызениями совести. Утром они помирились, а через несколько дней Джейд привык.