– Нет, это все для нее! – воскликнула Кайли. – Все до единой!
Тем вечером Мартин заехал за Мэй в шесть, и они направились в Силвер-Бэй. Поблагодарив его за розы, Мэй чувствовала себя на удивление смущенной, словно это было ее первое свидание. Она о чем-то вежливо поинтересовалась у Мартина, он любезно ответил на ее вопрос.
– День прошел удачно?
– Да, а у тебя как?
Вдруг оба рассмеялись.
– Похоже на урок иностранного языка, – заметил он.
– Да, когда изучаешь язык, получается говорить натянуто, совсем не как в реальной жизни, – засмеялась Мэй в ответ, вспомнив урок французского языка в средней школе. – В котором часу большой универмаг закрывается сегодня вечером?
– Он уже закрылся, мадам, – подыграл ей Мартин. – Вследствие инвразии москитов.
– Кельорор! (Какой ужас!) – воскликнула она.
– Ах, так ты говоришь по-французски! – удивился он, взяв ее руку, чтобы поцеловать.
– Не очень хорошо, – сказала она, вся зардевшись, поскольку он не соглашался выпускать ее руку.
Они прогуливались вдоль доков, мимо рыболовецких лодок и лодок, с которых доставали моллюсков, мимо открытых всем ветрам лачуг, по серой гальке. Остановившись у магазина, они поздоровались со старой приятельницей Мэй, Хэзавей Ламберт в «Ковгерл-Родео». Они ели ролы из моллюсков в «Олли-Фиш-хауз», сидя за столиками, покрытыми клеенчатыми скатертями в красно-белую клетку.
Люди начали узнавать Мартина. Дрейфуя от бара, они просили, чтобы он подписал им салфетки для коктейля. Он подписал несколько, но затем попросил позволить им с Мэй спокойно закончить их ужин.
– Это происходит все время? – спросила она.
– Довольно часто, – подтвердил он. – Иногда они говорят мне, что я неправильно сыграл в последней игре. Мы достаточно далеко от Бостона, поэтому здесь не так горюют по Кубку. Но и этому придет свой черед, поверь мне.
Мэй слушала, пока он говорил о Кубке Стэнли. О том, как его отец был одним из величайших игроков Канады, как он учил Мартина и Рэя играть. Мэй ждала, пока он скажет, какие чувства он испытывал к отцу, но Мартин сменил тему.
– Мы учились играть на озере Лак-Верт, – сказал он ей.
– Что это? – спросила Мэй.
– О, это самое красивое место на земле, – объяснил он. – Подожди, пока не увидишь сама, Мэй…
Он описал глубокие воды озера, в которых отражались высокие горы и зеленый лес.
– Это невероятно. Мы называем его Лак-Верт, Зеленым озером, из-за цвета. Как будто другой мир, который лежит на глубине, заполненный соснами, дубами, кленами, деревьями всех оттенков зеленого. Зимой, когда озеро замерзает, цвета темнеют почти до черного.